Воскресение Сына Божьего

Райт Томас Николас

Что говорит нам эта история о представлениях иудеев эпохи Второго Храма? Если мы предположим, что Ирод и его придворные действительно говорили что–то в подобном роде, это скорее похоже на исключение из общего правила: «воскресение мертвых» по идее должно произойти со всеми праведниками сразу, а не с одним или двумя то тут, то там. Упоминание об Илии во всех этих текстах может указывать на причину этой особенности, которая кроется, как мы видели, в завершении ветхозаветной истории Илии: он взят на небо, он избегнул всеобщей смерти, а пророк Малахия обещал, что настанет день, когда он вернется вновь [1316] . Не думаю, что нам следует думать, что Ирод и его двор точно отображают генеральную линию представлений иудеев периода Второго Храма; даже если фарисеи и иродиане действительно пару раз действовали сообща, можно предположить, что они вряд ли обсуждали утонченные вопросы протораввинистического богословия [1317] . Однако тут есть пара моментов, достойных внимания. Во–первых, едва ли тут есть что–то подобное вере в «реинкарнацию» или в «переселение душ», в новое воплощение умершей души либо сразу же после смерти, либо через какое–то время [1318] . Это бы предполагало, что душа входит в новорожденного или только что зачатого, ребенка, тогда как Иисус был вполне взрослым

человеком примерно того же возраста, что и Иоанн. Во–вторых, Иисус, без сомнения, был полноценным, обладающим телом, человеком, который ходил, говорил, действовал. Здесь Ирод точен. Язык «воскресения» не говорит о привидениях, духах или призраках: для этого существует свой язык; но первый, без сомнения, говорит о теле. Мы не найдем тут никакого намека (помимо новой власти, присущей такому человеку) на преображение тела или на то, что он не должен или не может умереть вновь [1319] . Возможно, самое простое объяснение тому, что сказал Ирод (или тому, что ему приписывают), — это общее представление, по меньшей мере, со времени Маккавеев и автора Книги Даниила, о том, что Бог Израилев оправдает праведного страдальца, — Ирод вполне мог думать об Иоанне в этом ключе [1320] .

1316

4 Цар 2:1–18, Мал 4:5.

1317

Мк 3:6; 12:13/Мф 22:15сл. Предположение Barclay 1996а, 26, что это говорит о «широко распространенном» веровании, не имеет оснований; параллель с идеей redivivus Нерона едва ли здесь уместна.

1318

В противоположность мнению Харви (Harvey 1994, 69, 78, п. 1), который полагает, что у Марка Ирод не утверждает, будто Иисус — это вернувшийся к жизни Иоанн Креститель, «но что результат его "воскресения из мертвых" в том, что "его силы действуют в Иисусе"». Сомневаюсь, что Марк обрадовался бы такой трактовке написанного им; конечно же, это отнюдь не соответствует представлениям Матфея и Луки. Во всяком случае, предложенное Харви прочтение представляет собой слабое свидетельство веры в «перевоплощение» как таковое. Харви, однако, прав, когда замечает (75), что предположение о том, что Иисус не кто иной, как оживший Иоанн Креститель, не повлекло за собой со стороны Ирода распоряжения послать слуг посмотреть, не пуст ли гроб Иоанна.

1319

Именно так в Wedderburn 1999, 41. Мысль о том, что воскресший человек наделен особой силой, безусловно, соотносится с тем, что мы находим в Деяниях Апостолов (например, 2:32сл.; 4:10), — что сила исцеления есть воздействие воскресшего Христа через Духа.

1320

Так считает Перкинс (Perkins 1995, 598, п. 749), цитируя Nickelsburg 1980, 153–184.

(б) Растерянность учеников

Если язык для выражения понятия воскресения, которым пользовались в I веке, нам кажется порой странным, неплохо помнить о том, что подобное испытывали и ученики:

⁹ И когда сходили они с горы, Он приказал им никому не рассказывать о том, что видели, пока Сын Человеческий не воскреснет из мертвых, ¹⁰ И это слово они удержали (ton logon ekratesan), рассуждая между собой, что значит: «когда Он воскреснет из мертвых» [1321] .

1321

Мк 9:9сл.; параллельное место в Мф (17:9) содержит только повеление Иисуса.

10–й стих представляет собой проблему для перевода: удержали ли они слово в себе или же они «ухватились за него», «обсуждая между собою»? Интересно, что некоторые переписчики изменили последнюю фразу на куда более простую, «спрашивая, когда надлежит ему воскреснуть из мертвых» [1322] . Это можно поставить в один ряд с тенденцией Матфея опускать любое упоминание о замешательстве учеников: конечно, читатель–христианин должен был быть уверен, что ученикам следовало знать, что имелось в виду под словами «воскресение из мертвых». Не предполагает ли этот стих, что, быть может, вопреки всем прочим свидетельствам, говорящим о противоположном, вера в воскресение не была распространена и еще не стала ортодоксальной? [1323] Вопрос становится еще более сложным, если мы вспомним наши предыдущие размышления об Ироде и Иоанне Крестителе, так как и у Матфея, и у Марка ученики продолжают спрашивать Иисуса о пришествии Илии, только чтобы получить ответ: Илия уже пришел и ушел, а теперь им следует подумать о том, чему надлежит вскоре произойти с Сыном Человеческим [1324] . Марк, похоже, дает намек на то, что, столкнувшись с проблемой воскресения, ученики раздумывают над определенными деталями и упираются в тот же вопрос, перед которым за несколько глав до того встали придворные Ирода.

1322

Именно так в Evans 1970, 31, — хотя это прочтение было заимствовано, например, Лагранжем и Винсентом Тайлором.

1323

Так, например, в Evans 1970, 30сл.

1324

Мк9:11–13/Мф 17:10–13.

Но ответ на вопрос — наш вопрос о том, о чем же они вопрошали, и их вопрос о том, что есть воскресение, — лежит на поверхности. Вопреки тому, что, быть может, вообразил себе Ирод (или кто–то предположил, что он так думал), «воскресение из мертвых» (to ek nekron anastenai, Мк 9:10) обычно относили к воскресению всех праведных в конце времен, а не одного праведника в теперешний момент. Харви хорошо обозначил эту проблему: ученикам показалось, что Иисус выражает веру в окончательную будущую жизнь после смерти «и внезапно включает ее в ряд надвигающихся событий, чтобы обозначить момент, когда им можно будет говорить о преображении» [1325] .

1325

Харви (Harvey 1994, 72), однако, тут выдает непонимание, когда говорит о вере в воскресение в этот период как о «отвлеченном представлении о посмертии»; воскресение, как мы неоднократно видели, — не столько «посмертие», сколько новая жизнь после посмертия.

Данный отрывок указывает на одну из деталей, которая была предметом нашего внимания, когда мы изучали Павла, — это примечательное христианское нововведение: мысль, что «воскресение» разбилось надвое с воскресением

Иисуса, которое стало центром истории. Без сомнения, Марк хочет, чтобы его читатели поняли, что они задним числом уже знают то, что Иисус, по–видимому, знал заранее. Читатель понимает то, что в свое время для учеников оставалось загадкой. Таким образом, Марк привлекает наше внимание к тому факту, что это было очевидным новшеством для иудейского образа мысли. Последующий разговор, помимо прочего, подчеркивает, что мы не должны соглашаться со придворными Ирода, думая, что Иисус — это Илия. Илия уже пришел, и сделали с ним, что захотели. Настало время Сыну Человеческому пройти тем же путем страдания, но он будет воздвигнут из мертвых.

Вопрос саддукеев

(а) Введение

Во всей евангельской традиции есть один отрывок о воскресении куда более важный, чем все остальные. Это ответ Иисуса на вопрос саддукеев. О саддукеях и их представлениях мы знаем достаточно из других источников, чтобы предположить, какой вопрос они могли бы задать фарисеям, так что нас не удивляет то, о чем они спросили Иисуса. По–настоящему интересен сам Его ответ [1326] .

1326

Это главный синоптический отрывок, который я сознательно пропустил вJVG, с намерением включить его сюда. О саддукеях и их верованиях см. выше, с. 150–159.

¹⁸ И приходят к Нему саддукеи, которые утверждают, что воскресения нет; и стали спрашивать Его: ¹⁹ Учитель, Моисей написал нам: «Если у кого брат умрет и оставит жену и не оставит детей, да возьмет брат его жену и восстановит семя брату своему». ²⁰ Было семь братьев: и первый взял жену, и умирая, не оставил семени;²¹ и второй взял ее и умер, не оставив семени. И третий также. ²² И все семеро не оставили семени. После всех и жена умерла. ²³ В воскресение, когда воскреснут, кого из них будет она женой? Ибо все семеро имели ее женой.

²⁴ Сказал им Иисус: не потому ли вы заблуждаетесь, что не знаете Писаний, ни силы Божьей? ²⁵ Ведь, когда из мёртвых воскреснут, не женятся, и замуж не выходят, но пребывают, как ангелы на небесах. ²⁶ О мёртвых же, что они восстают [Мф: а о воскресении мертвых], разве не читали вы в книге Моисея, в повествовании о купине, как сказал ему Бог: «Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова»? ²⁷ Он не есть Бог мёртвых, но живых. Вы весьма заблуждаетесь [1327] .

1327

Мк 12:18–27/Мф 22:23–33/Лк 20:27–40. Мф довольно близко следует Мк; о Лк см. ниже.

Вариант ответа Иисуса у Луки содержит значительные отличия:

³⁴ И сказал им Иисус: сыны века сего женятся и выходят замуж. ³⁵ А те, которые удостоены будут достичь века того и воскресения из мертвых, не женятся, и замуж не выходят, ³⁶ ибо и умереть уже не могут: ибо равны они ангелам, и сыны они Божьи, будучи сынами воскресения.³⁷ А что восстают мертвые, — и Моисей показал в повествовании о купине, когда он называет Господа Богом Авраама и Богом Исаака и Богом Иакова.³⁸ Он — Бог не мертвых, но живых; ибо у Него все живы [1328] .

1328

Лк 20:34–38. Об особенностях Мк см., например, Kilgallen 1986, 48сл.

Этот небольшой запутанный отрывок заслуживает куда большего внимания, чем мы можем себе позволить на этих страницах [1329] . Надеюсь, однако, хотя бы наметить путь, на котором можно обрести ключ к историческому постижению затронутых проблем.

Отрывок может привести к анахроническому прочтению. Я поясню свою мысль при помощи примера. У меня на столе есть открытка — блаженный Иероним работы Альбрехта Дюрера. Как на многих изображениях Иеронима, здесь есть лев, распростершийся прямо за спиной святого; животное взирает на Иеронима сзади, тогда как взгляд святого устремлен в пространство, как будто он что–то там созерцает. Предположим теперь, что я ничего не знаю об Иерониме, но неплохо осведомлен о содержании Библии и гляжу на картину. На первый взгляд мне может показаться, что это Даниил во рву со львами. (Несоответствие окружения тут не имеет значения, поскольку художники Средневековья и Возрождения запросто размещали объекты изображения в ином пространстве.) Вот святой человек на молитве, возможно, он видит ангела. Вот лев, который готов напасть на человека, но, ощутив присутствие святости, а возможно, и ангелов, он останавливается. Прекрасно, скажем мы: красивый и впечатляющий этюд, изображающий Даниила. Но на самом деле и окружение, и смысл тут совершенно иные. Лев оказался рядом с Иеронимом по той причине, что, согласно легенде, святой, подобно Андроклу, исцелил его, вынув ему занозу из лапы, и с той поры лев стал его верным и преданным другом. Поверхностное воображаемое сходство может увести зрителя совершенно не туда. Лев защищает святого, а вовсе не собирается на него нападать.

1329

См. подробно Schwankl 1987; библиография в Davies and Alison 1988–1997, 221–234. Juhasz 2002, 116–121, дает захватывающий обзор трактовки этого отрывка Иеронимом и в кругах ранней Английской Реформации.

Нечто подобное происходит, когда рассказ об Иисусе и саддукеях читают христиане, да и нехристиане современного западного мира [1330] . Веками в западном христианстве считалось, что окончательный итог христианской жизни — «уход на небеса после смерти». Хотя одна традиция (римская, которая в этом отношении отличается и от восточного Православия, и от протестантизма) включила в эту картину период ожидания («чистилище») для всех, кроме бесспорно святых, картина оставалась той же: место под названием «небеса», где обитают Бог и ангелы, куда будут допущены верные либо сразу же после смерти, либо позднее [1331] . Эту картинку закрепили в сознании в эпоху Средневековья и Возрождения такие шедевры, как, с одной стороны, труды Данте, с другой — живопись Микеланджело.

1330

Включая христианских исследователей, например, Evans 1970, 32; Perkins 1984, 74сл.

1331

О чистилище и его новых современных трактовках в римском католичестве, достойных внимания, см., например, Rahner 1961, 32сл; McPartlan 2000, а также всестороннюю и ценную статью в ODCC (1349сл.)