Воскресение Сына Божьего
Шрифт:
Глава 15 — это ответ на вызов стиха 12: некоторые христиане Коринфа говорят, что нет воскресения мертвых. Это значит, что они отрицали будущее воскресение тела, и вероятнее всего, они это делали на основе обычных представлений язычников, описанных во 2–й главе этой книги: все они твердо знали, что умершие не могут вернуться к телесной жизни. И даже если они верили, как два учителя, упомянутых во 2 Тим 2:17–18, что «воскресение» вообще уже произошло, иными словами, что «воскресение» указывает на какой–то духовный опыт или духовное событие, все равно можно сказать, что они отрицают будущее телесное воскресение. (Таким образом, сущность протогностических представлений раскрывается как разновидности скорее язычества, чем иудаизма [1038] .) Если это отрицание было обоснованным, оно, конечно, обесценивало многие предшествующие аргументы Павла в предыдущем тексте Послания, основанные на обетовании воскресения. Вот почему Павел начинает
1038
Оппоненты отвергали «воскресение». Если они придерживались взглядов вроде тех, что содержатся в Послании к Регину (см. ниже, глава 11), они вполне могли использовать слово «воскресение» для обозначения теперешнего духовного опыта; в любом случае, они не отрицали этот опыт, но скорее даже его утверждали. В стихе 12 отрицается именно воскресение мертвых. И если отрицатели стояли за окончательное бесплотное, «духовное» блаженство, это все равно означает, что они отрицали телесное воскресение, которое Павел как раз отстаивает во всей этой главе.
Таким образом, ход аргументации главы 15 можно представить следующим образом: то, что Бог Творец сделал для Иисуса, представляет собой и модель того, что Иисус сделает для всего своего народа, и средство для этого действия. Чтобы яснее понять наш последующий разбор, ниже мы приводим план всей главы:
A. Добрая весть укоренена в воскресении Иисуса (стихи 1–11).
Б1. Если же воскресения не было, тогда Добрая весть и все, что из нее вытекает, — это нуль и пустое место (стихи 12–19).
Б2. Воскресение Иисуса есть начало «воскресения мертвых», последнее эсхатологическое событие, которое распадается на два этапа; воскресший Иисус есть «начаток» — одновременно и первый образцовый пример, и средство последующего воскресения Его народа, потому что через положение и служение Иисуса как истинного человека и Мессии смерть и другие противники замысла Творца будут побеждены (стихи 20–28).
B. Затем Павел кратко говорит (стихи 29–34) о том, что было бы, если бы воскресения не произошло: это бы устранило саму основу христианской жизни.
б. Затем (стихи 35–49) он переходит к вопросу о том, что такое воскресение, основываясь на некоторых положениях Б2: воскресший Иисус есть образец для воскрешенного человечества, а также, через Духа, действующая сила для исполнения этого.
а. Торжественное завершение (50–58), с описанием будущего воскресения, где подчеркивается нетление нового тела, благодаря чему все это событие представляет собой победу над смертью. Павел заканчивает благодарением (стих 57) и призывом (стих 58).
Если мы будем помнить про этот план, это поможет нам избежать морской болезни при плавании по неспокойным водам экзегетики, которое нам сейчас предстоит совершить.
(ii) 1 Кор 15:1–11
Введение носит формальный и торжественный характер, оно сложно и противоречиво. Оно стоит в ряду свидетельств о пасхальных событиях, куда входят еще четыре свидетельства евангелий, поэтому оно чрезвычайно важно для нашего исследования. Всем известно, что Бультман критиковал
Павла за то, что последний описывает воскресение как реальное событие, а не просто как образное, использующее мифологический язык, утверждение веры первых христиан в то, что смерть Иисуса была чем–то хорошим, а не плохим [1039] . Это обнажает ложные основы всего процесса новозаветных исследований в XX веке: ведь если Павел действительно позволяет себе в этом серьезном и трезвом введении к столь искусно написанной главе выразить главный момент, на котором основано все Послание, таким образом, что это порождает, — как думал Бультман, — полное непонимание, значит, апостол вообще не является мыслителем, достойным тщательного исследования. Однако это всего лишь ошибка со стороны Бультмана: для Павла воскресение Иисуса действительно было подлинным событием, которое поддерживало грядущее подлинное событие воскрешения всего народа Божьего [1040] .
1039
См. Бультман в Bartsh 1962–1964, 1.38–41, 83.
1040
У Бультмана нашлось много последователей, свежий
Все это выражает каждая строчка в стихах 1–11. Павел говорит о воскресении Иисуса как о событии, произошедшем перед лицом свидетелей, которых немало, хотя и не бесконечно много, — это, по меньшей мере, 500 человек, которые видели Иисуса. Некоторые из них уже умерли, и невозможно ожидать появления новых свидетелей, поскольку явления воскресшего Иисуса происходили во временных рамках, и когда он сам — Павел — увидел Иисуса, это было самое последнее из всех этих явлений (стих 8).
Таким образом, видеть воскресшего Иисуса не было, — по крайней мере, для Павла, — указанием на обычный или даже экстраординарный «христианский опыт» с постоянными видениями и откровениями или на присутствие Иисуса в «духовном» смысле. Как это видно из 1 Кор 9:1, подобное «видение» делало людей «апостолами», уникальными свидетелями одного события, которое произошло один–единственный раз. Коринфянам были свойственны самые разные духовные переживания, как это видно из предыдущих глав, но они не видели воскресшего Иисуса и ни они сами, ни Павел не предполагали, что они могут Его увидеть [1041] .
1041
См. особенно Kendall and O'Collins 1992. Coakley 2002, гл. 8, ни разу не говорит об этом важном отличии.
В начале введения (15:1–За) Павел торжественно утверждает, что его Добрая весть, основанная на воскресении Иисуса, была «принята» им самим в русле традиции самой ранней церкви и что только эта Добрая весть формирует христианскую жизнь и дает смысл христианской надежде:
I А я объявляю вам, братья, ту Добрую весть, которую я возвестил вам, которую вы и приняли, в которой и утвердились, 2 которой и спасаетесь. В этом смысле я возвещал вам, если вы держитесь моей Доброй вести, если только вы не напрасно уверовали, 3 ибо я передал вам, во–первых, то, что и принял…
Это тесно связано с завершающей частью введения (15:11):
11 Итак, я ли, они ли, — мы так проповедуем, и вы так уверовали.
Павел настойчиво стремится подчеркнуть, что эта Добрая весть, хотя и провозглашенная им, не является чем–то уникальным, не принадлежит исключительно самому апостолу. В конце концов, коринфян посещали и другие апостолы и учителя, среди которых Аполлос и Кифа, по–видимому, стояли в ряду многих прочих. И если бы Павел учил чему–то иному, и особенно по данному вопросу, они бы это заметили. Павел нередко подчеркивает, что говорит те или иные слова на основании своего собственного авторитета, вопреки мнениям других христианских учителей, но в данном вопросе для него (как и для нашего исследования) важно понимать — понимать самому и передать это понимание коринфянам, — что тут он стоит совершенно на том же самом основании, что и другие апостолы.
Это не перечеркивает того, что Павел говорил в Гал 1 о независимости своей Доброй вести [1042] . Ее содержащее — что Иисус был воздвигнут из мертвых, а также основные истины, которые отсюда следуют, — он действительно получил независимо от кого бы то ни было на пути в Дамаск. Но форма, в которой он ее передает, то, как он пересказывает эту историю, очевидно, была ему передана (стих 3), а затем он передает ту же форму своим церквам [1043] . Это относится к жанру «основополагающих историй», которые никакая община не вправе менять по своему усмотрению. Возможно, эта история оформилась уже через два–три года спустя после пасхальных событий, поскольку Павел «принял» ее уже в готовом виде [1044] . Тут мы соприкасаемся с самой ранней христианской традицией, с тем, о чем и как проповедовали за два десятилетия до создания этого Послания, если не раньше.
1042
См. Гал 1:11.
1043
Paredoka и parelabon (ст. 3, где последнее перекликается с parelabete в ст. 1) — это технические термины для принятия и передачи предания.
1044
Так в Hays 1997, 255.