Восьмерка, которая не умела любить
Шрифт:
Вот так. Я в очередной раз не успел занять душ.
Суета сует
Я довольно-таки снисходительно отношусь к сестре, но иногда случается, что она буквально вынуждает меня проявить характер. Так вышло и сегодня. Когда после энергичного завтрака и сдержанных препираний мы с Ольгой в конце концов уселись в мой «Пежо» и пристегнулись ремнями безопасности, я был настроен воинственно.
— В общежитие! — скомандовала Ольга.
— Нет, сначала
Сестрица искоса взглянула на мой надменный римский профиль и поняла, что спорить в данный момент не имеет смысла.
Всю дорогу мы враждебно молчали. Сначала я решил заехать в редакцию «Сэра». Припарковался у киоска с шаурмой и покинул машину без единого слова объяснения. Ольга, надувшись, уставилась в окно.
На сей раз в здании редакции я чувствовал себя уверенней. Быстро пройдя по коридору, без стука ввалился в кабинет Лунатика, который с потрясающей скоростью набивал текст на компьютере. Он резко поднял голову и тут же зло сощурился.
— Воспитанные люди, прежде чем войти…
— Хорошо, я невоспитанный человек, — с удовольствием согласился я. — Скажу даже больше: я нахал. А теперь внимательно посмотри вот на эти фотографии: узнаешь кого-то из них?
Лунатик посмотрел — ему ничего другого и не оставалось, поскольку я разложил выведенные через компьютер фотографии лысого и душки прямо поверх клавиатуры его компа. Спешу сообщить, что лицо гения не выразило немедленного узнавания. Чудик холодно сложил снимки вместе и протянул обратно.
— Не узнаю.
— А ты посмотри внимательнее.
Он побелел от злости, поправил очки и почти выплюнул мне в лицо длинную тираду по поводу того, что вот такие бездельники, как я, вместо того, чтобы создавать прекрасное, доброе, вечное… Ну и все в таком роде.
Я ретировался. Но все же, назло Лунатику, извлек некую конкретную пользу из своего пребывания в журнале — бойко зарулив в приемную, разговорился с секретаршей, представился журналистом, ведущим самостоятельное расследование убийства ее бывшего шефа, и под этим предлогом получил в подарок номер июньского журнала. Того самого, со статьей, где Лиманский клеймил чеченскую мафию. Что ж, почитаю на досуге.
Следующим местом фотоопознания я наметил квартирку на Арбате. А по дороге туда мрачно размышлял: показалось мне или нет, что Лунатик как-то особенно посмотрел на портрет голубоглазого душки? Ольга за это время, судя по всему, слегка оттаяла и решила наладить родственные отношения.
— Я рассталась со своим парнем, — сообщила она.
Я хмыкнул.
— С каким по счету?
— Тебе легко шутить, — шмыгнула сестра носом. — Когда мужчина меняет подруг, все им только восхищаются. А мы, женщины, всегда стремимся к стабильности.
К стабильности!
— Тебе все равно? — обиженно вопросила сестренка.
Я только пожал плечами.
— Ну, конечно, вот когда я выпрыгну в окно… — плаксиво завела Ольга.
Но я перебил, бегло взглянув на ее несчастный профиль:
— Между прочим, на днях я узнал, что одна моя старая знакомая, кстати подруга Заки, именно выпрыгнула в окно полгода назад.
Ольга немного помолчала.
— Она была действительно старая?
О женщины!
— Нет, она была молодая и красивая, и Заки продержался с ней рекордный срок. Ее смерть его просто убила.
За такими вот разговорами мы подъехали к Касиному двору. Я снова достал из бардачка снимки и бегом поднялся на четвертый этаж. Теперь мне уже не хотелось тянуть время, чтобы позлить Ольгу.
Но в это утро меня преследовали неудачи. Дверь открыл печальный Шкаф, который шепотом сообщил, что маленькая Вика сильно простыла и ему пришлось взять отгулы, чтобы ухаживать за ней.
— А что же Тека? — удивился я.
Приятель замахал руками.
— Не дай бог узнает! Дело в том, что она уехала на пару дней в Питер, а я, похоже, перекормил ребенка мороженым. Если Вика не выздоровеет к Текиному возвращению…
И этот крепкий парень, работающий охранником в коммерческом банке, стал вроде как мельче от ужаса. Что было делать? На всякий пожарный я показал снимки ему — в конце концов, он был родственником Каси и мог кого-то узнать.
Сопя, Шкаф внимательно рассмотрел все три портрета, но с сожалением покачал головой.
— Первый раз вижу. А должен их знать?
Я как можно лаконичнее рассказал о флэшке с видеозаписью, где неожиданно оказался Заки в компании абсолютно незнакомых ему людей. Затем добавил:
— Самое интересное, что запись вечеринки, судя по всему, была сделана в Касиной студии, а в предшествующей записи снята твоя племянница.
Шкаф понимающе кивнул.
— Так вот в чем дело… Тека говорила, флэшка с видеозаписью Вики каким-то образом попала к тебе.
Тогда я решил поинтересоваться мнением Шкафа насчет смерти Каси.
— Как ты думаешь, — спросил я, — она действительно сама прыгнула в окно, или, возможно, кто-то ей помог?
Шкаф уставился на меня в изумлении.
— Кому бы понадобилось выкидывать ее из окна? Касю все любили.
— Но ведь должна быть какая-то причина.
Приятель успокаивающе похлопал меня по плечу.
— Кася была сумасшедшей, как и большинство художников. Она просто не подумала обо всех нас.
Иногда Шкаф удивляет меня глубиной своей мысли. Я попрощался, от души пожав его крепкую руку.