Восьмидесятник
Шрифт:
Он до сих пор помнил, как в двенадцатом классе вечерней школы при колонии им с одноклассниками ставили фильм «Калина красная», снятый по повести Шукшина. Вот это, пожалуй, наиболее типичный вариант развития событий для бывшего зэка. Только найдешь девушку, только устроишься, начнешь новую жизнь, как обязательно все пойдет под откос. Женя этого очень боялся.
Ему тоже нужно было за что-то зацепиться. Или кого-то.
К концу августа у Жени скопилась сумма, достаточная для того, чтобы начать обучение. Он освоился на новой работе, даже по-приятельски
Лето для компании по перевозкам оказалось горячей порой. Люди заспешили куда-то, ездили отдыхать, в гости, на каникулы. Игорь запустил дополнительные рейсы и порой сам садился за руль, Женя теперь видел его чаще. В отличие от других водителей, Игорь не уходил из павильона, оставался внутри и следил за Женей. Женя поначалу думал, что тот ему не доверяет, поэтому присматривает. Но оказалось, что все не совсем так.
– Держи.
Это было во второй, кажется, раз, в середине июля. Игорь пригнал Спринтер, дождался, когда Женя приведет его в порядок, и достал из салона пакет с пирожками и водой. Женя попытался отказаться, но тот только раздраженно повысил голос.
– Держи, кому говорю. Ты же весь день на работе, ел хоть что-нибудь?
И Жене пришлось разделить этот перекус с Игорем. Они устроились на пластиковых стульях у стены павильона, с наслаждением жуя пирожки и запивая водой.
– Как тебе тут? Сбежать не надумал?
Женя бросил косой взгляд на Игоря. Интересно, сколько ему лет? Выглядит на сорок или больше. Волосы у него русые и короткие. За жаркие полтора месяца он успел основательно загореть, и руки у него потемнели, как и лицо. И еще он похудел немного с той самой первой встречи. Привлекательный мужик.
– Нормально. А должен?
Игорь посмотрел на него и чуть улыбнулся.
– Просто интересно. Вашему брату быстро надоедает рутина. Тянет на приключения.
Женя ощетинился.
– Меня не тянет.
И правда не тянуло. Временами, конечно, накатывала такая тоска от одиночества, что хоть вой. Но это проходило.
– Ну-ну, не дуйся, – Игорь улыбнулся еще шире, доел пирожок и встал, хлопнув Женю по плечу. – До встречи.
Женя вскочил, чувствуя там, где прикоснулась к нему рука Игоря, жар как от ожога. Ему хотелось сказать еще что-то, возразить, объяснить, что он не такой, он не хочет снова воровать, но Игорь уже сел в автобус и завел мотор. Женя проводил его взглядом.
Игорь больше не затрагивал тему Жениного тюремного прошлого, почувствовав, что ему это не нравится. Зато они говорили о многом другом – о работе, о Екатеринбурге, о любимых местах. Игорь рассказал, как начал дело.
– Это было в начале двухтысячных. Тогда все пошло на лад, не то чтобы хорошо, но можно было двигаться. У меня в то время дядя сидел в городской
Женя был благодарным слушателем. Рядом с Игорем ему было спокойно, мирно как-то, и уходить в общагу совсем не хотелось. Время двигалось к восьми, он и так уже задержался, но не хотел напоминать.
– Родители жены еще помогли очень. Отец Оксаны сидел тогда в прокуратуре, сейчас он в городском суде.
– У тебя жена есть? – очнулся Женя и даже чуть отодвинулся от Игоря.
Игорь наклонился, опираясь локтями о колени, и посмотрел на Женю серьезно и грустно через плечо.
– Была. Мы в разводе. И дети есть, двое, сын и дочь.
– Ааа… – протянул Женя, сдерживая любопытство. Бередить рану, если вдруг таковая имелась, он не хотел. Игорь сам ответил на невысказанный вопрос.
– Ей не нравилось, что я все время в разъездах. А тогда дело только поднималось, я все время был в дороге, сам возил. Меня неделями дома не было, дети маленькие, ей трудно пришлось. Поэтому разошлись.
Женя молчал. Да, жены, они такие. В колонии жены бросали каждого первого, особенно если срок от трех лет. Тогда в загсе без согласия мужа разводили. Не хотел бы Женя оказаться на месте брошенного мужа, хотя ему, честно говоря, и не светило. Женщин он боялся. Тех, кто постарше, воспринимал как воспитательниц или учительниц – их нужно слушаться, подчиняться во всем. Такие у него не вызывали сложных эмоций, а тем более желания. Девушки моложе вводили Женю в ступор, что с ними делать, он не знал. Опыта общения с ними у него не было, и они вызывали в Жене скорее страх, чем интерес.
Иногда Женя думал, что всему виной его первый срок на малолетке. Он, как и все парни в его возрасте, мечтал о сексе, но получил его совсем не в том виде, которого ожидал. В итоге – такая вот изломанная сексуальность, и интерес… интерес у него вызывали вовсе не мягкие и округлые женские формы.
– У тебя есть здесь кто-нибудь? – Задумавшись, Женя едва не пропустил вопрос. Игорь смотрел в белый бок Спринтера и крутил в ладонях бутылку воды.
– Нет никого.
Игорь помолчал немного.
– А родители… с ними что?
Говорить об этом не хотелось. Женя старался не вспоминать, но ответить искренностью на искренность сидящего рядом мужчины было важно. Да и помнил он мало что: белую стенку печи, лужу крови и бледную руку в этой луже.
– Мне было четыре, когда батя мать зарубил топором. Он пьяный домой пришел, что-то ему не понравилось. Его потом посадили, а меня бабушка забрала.
<