Восьмой Артефакт
Шрифт:
Было так странно сидеть у него на коленях и целоваться в собственном кабинете.
Малфой отстранился и вложил ей в руку перо, придвигая документ.
Она покачала головой.
— Просто поставь подпись. Не защита уровня «А», конечно, — снова повторил он и картинно вздохнул. — Но по крайней мере сигнальные чары тебе поставят.
Гермиона обреченно вздохнула и поставила подпись. Хорошо, она уступит. Ему же невозможно отказать, чего бы он ни просил! Впрочем, ей вдруг показалось, что подобные меры не будут
Он, довольно улыбаясь, убрал свиток в карман мантии. Она вдруг спросила:
— Драко, ты… ревнуешь?
Он чуть помедлил, но ответил:
— Да. Я шёл от Поттера к тебе, услышал, что там болтает твоя помощница, а ты встретила меня так равнодушно. Как будто… мы вернулись на исходные позиции, на месяц назад.
Гермиона, немного подумав, сказала:
— Драко, насчёт того, что мы скрываем…
— Я всё понял, не обращай внимания, просто вспылил, — устало произнёс он. — Мы будем держать всё втайне, втайне будем встречаться, втайне поженимся, а если появятся дети, то мы и их будем скрывать.
— Драко! — она уставилась на него, осознавая, что он только что сказал.
Он сделал какой-то невнятный жест рукой, как бы отметая её мысли.
— Не обращай внимания, просто к слову пришлось. Я не тороплю тебя с этим. Наверное, и правда, трудно решиться открыть свои отношения с бывшим пожирателем смерти.
— Нет, дело не в этом, — медленно произнесла она. — Я же говорила тебе, что не люблю, когда о моей личной жизни сплетничают. Вот та же Трейси. Только представь, сколько всего она расскажет Паркинсон.
— Паркинсон никогда не будет говорить плохо обо мне, — произнёс он уверенно.
— Но обо мне будет.
— Нет. Но даже если она это сделает, поверь, я найду рычаги давления на неё, — усмехнулся он и посмотрел на часы. — Ужин, на который ты меня пригласила, к сожалению, переносится. А вместо него у нас сегодня весьма спорное удовольствие деловой встречи с арабским эмиром и нашим министром. До неё, кстати, осталось всего полчаса.
— Ой, — Гермиона вскочила с его колен и бросилась к сумочке, выуживая из неё зеркальце и поправляя волосы, а Малфой поднялся.
— Я пойду. Встретимся там, — он сделал шаг к двери.
— Драко, подожди! — Она уже привела себя в порядок и схватила сумочку. — Мне нужно сдать артефакты и… мы можем пойти вместе.
Он мгновение смотрел на неё, затем довольно ухмыльнулся.
— Не сегодня. Я должен заглянуть к Поттеру вот с этим, — он постучал рукой по карману, где лежал пергамент с её согласием на защиту. — Встретимся у каминов.
Он стремительно ушел, а Гермиона направилась в хранилище и сдала сонному дежурному аврору артефакты.
Вместе они прибыли в ресторан раньше назначенного времени. Ни министра, ни Джарвана еще не было.
Они сели за стол, ожидая остальных, и Малфой, хранивший молчание до сих
— Я договорился с Поттером, пока мы здесь, он установит защиту.
Гермиона согласно кивнула.
— И ещё я попрошу тебя внимательнее следить за тем, что и как ты говоришь арабскому дипломату. Напоминаю, что тормоза у него отсутствуют.
— Хорошо, — ответила Гермиона рассеяно.
В ресторане вспыхнул камин, и из него вышел министр.
— Вы уже здесь! — обрадовался Кингсли, подходя к ним. — Отлично!
Он сел за стол и знаком попросил официанта принести меню.
— Мисс Грейнджер, — внимательно рассматривая список блюд, сказал Бруствер, — эмир Джарван будет приносить вам свои извинения, прошу вас выслушать его внимательно.
— Но он уже принёс их, министр. Всё в порядке.
— Вот как? — удивился Кингсли. — Ну что ж, вероятно, инцидент исчерпан, — пробормотал он себе под нос, а Малфой хмыкнул, показывая, что это весьма спорное утверждение.
В этот момент из камина вышел Джарван. Он подошёл к столику, пожал руки министру и Малфою и кивнул Гермионе, легко улыбаясь. Рядом с ней было свободное место, которое он с удовольствием занял.
Они сделали заказ. Мужчины предпочли огневиски, Гермиона не хотела пить алкоголь и заказала свежевыжатый сок. Она думала, что и Джарван откажется от спиртного, но потом вспомнила, что говорил о нём Драко — его жизнь в Монако была далеко не скромной и уж точно не традиционной. Видимо, обычаи Джарван соблюдал только на территории своей страны. Лицемер.
Разговоры за столом велись весьма пространные, Кингсли прекрасно держал нейтралитет и ловко направлял беседу в нужное русло. Острых тем явно избегали и даже не обсуждали злободневные артефакты.
Но все же огневиски сделал своё дело, и Малфой с Бруствером вступили в какой-то околополитический спор, в котором Джарван участия не принимал. Намеренно или нет — осталось не ясно.
Гермиона почти весь вечер молчала, погрузившись в размышления. Ей пришла в голову одна мысль, и хотя она подозревала, что Драко это будет неприятно, но…
Она должна была знать.
— Эмир Джарван, — обратилась она к нему, пока двое мужчин были увлечены обсуждением внешней магической политики Европы, — как поживает ваша семья?
— Они передают привет, мисс Грейнджер, — ответил он и улыбнулся.
Гермиона поймала настороженный взгляд Драко, но остановиться не могла:
— Как Амира?
— О, она часто вспоминает вас, мисс Грейнджер, — сказал он, развернувшись к ней больше, чем этого требовали приличия.
— А как поживает, м-м-м… Лейла? Да, Лейла! Она просто так хотела забеременеть, так переживала… И я запомнила, и вот… Хотела узнать, как у неё дела, — Гермиона лепетала этот вздор, чувствуя, как нелепо все это звучит.