Восьмой Артефакт
Шрифт:
Внезапно сверкнула зелёная вспышка и со свистящим звуком полетела в сторону Гермионы. Несмотря на слабость, она успела среагировать и отпрянула в сторону. Упав на землю, она возблагодарила Мерлина, что обошлось, ведь сомнений не было в том, что это была авада кедавра. Она подняла голову и увидела, как Драко ринулся на своего противника с таким ожесточением, что она испугалась, что он сейчас тоже швырнёт непростительное.
Но Малфой только выбил палочку из рук эмира.
Тот стоял, тяжело дыша, безумным взглядом глядя на своего противника. Буря уже унеслась прочь, и только
— Ты использовал на ней круцио, — медленно и чётко произнёс Драко. — Ты надел на неё кулон Билкис.
Гермиона с трудом поднялась, непроизвольно схватившись за кулон, и тут же отдёрнула руку. Камень обжёг её. Не обращая внимания на это, она устремилась к Драко, который уже заносил палочку, и повисла у него на руке.
— Драко, нет!
— Круцио! — спокойно произнёс другой голос, и Гермиона обернулась. Латифа, как ангел мщения, шла по направлению к своему брату, который упал на землю, корчась в муках. На лице горело торжество:
— Это тебе за смерть брата, Джарван! — крикнула она и снова сделала движение палочкой, отчего эмир заорал нечеловеческим голосом.
— Хватит, Латифа, сейчас тут будут авроры, — сказал пришедший в себя Малфой, подхватив Гермиону, которая снова едва не теряла сознание, и повернулся боком, чтобы она не видела, как Латифа заставляет Джарвана выгибаться от боли.
Она с сожалением отвела палочку и бессильно опустилась на песок. Драко тут же обездвижил эмира.
— Тёмная магия опустошила меня, — хрипло проговорила она. — Я слышу его ненависть, и она оглушает меня…
Внезапно вокруг стали появляться авроры, и несколько из них сразу окружили эмира.
Гермиона чувствовала, как подкашиваются ноги, и она практически висела на Драко, а он шептал ей:
— Я сниму его сегодня же. Всё будет хорошо. Я люблю тебя бесконечно.
И она кивала в ответ через силу, чувствуя слёзы на своих щеках. Они остались живы, и уже это было чудом. Но кулон пока на ней, и он угнетал её и без того расшатанное состояние.
Она обнаружила перед собой Гарри и Рона, взволнованно задававших ей вопросы, на которые она отвечала односложно. Поддерживала её только рука Драко, которому, наверное, было тяжело её вот так обнимать, ведь он ранен.
— Авроры готовят портключ до госпиталя, — услышала она и с трудом заставила себя понять, что ей говорит Гарри. Вокруг царила суматоха. Она видела, как Латифу поднимают два аврора.
— Ты ранен, Малфой, давай я подержу её, — услышала она и невольно прижалась к Драко сильнее, испугавшись, что если она отпустит его, он тут же исчезнет, растворится. Она видела размытые силуэты, различала голоса вокруг, но с трудом могла понять, что они говорят. Она скользнула вниз, но рука Драко подхватила её, а дальше Гермиона провалилась в темноту. Она снова бродила по далёким воспоминаниям и находилась на самом нижнем уровне окклюменции. Радостные картинки сменялись страшными, и этот контраст причинял боль.
— Нервное и эмоциональное истощение, — услышала она далёкий голос с акцентом. — Слишком долгое воздействие ифритов, тёмный артефакт ослабил организм. Предстоит
Когда до неё дошёл смысл этих слов, на неё нахлынуло чувство эйфории, и она воспрянула духом. Они спаслись! Драко жив, и у них будет ребёнок! Самое страшное позади! И она вдруг почувствовала, что её сознание наполняется легкостью и устремляется куда-то вверх, движимое уверенностью в том, что всё будет хорошо.
Она открыла глаза, уставившись в белый потолок. Рука медленно поползла к груди, нащупывая кулон на шнурке. Ничего. На её шее не было ничего. Она осмотрела руки: нарисованных рун не было.
Гермиона привстала, осматривая помещение — белоснежная палата, за окном яркое солнце. Рядом с её кроватью на неудобном стуле спал Драко. На его плече под рубашкой угадывались бинты — очевидно, рана от проклятия заживала медленно.
— Драко! — позвала она, и он тут же повернулся. В следующий момент он уже осторожно стискивал её в объятиях, крепко прижимая к себе и осыпая беспорядочными поцелуями лицо.
— Салазар, я думал… впрочем, неважно. Как ты себя чувствуешь? — он внимательно смотрел на неё.
— Вполне нормально, — ответила она, прислушиваясь к ощущениям. — Только очень хочется есть.
— Сейчас я позову колдомедика, — Драко тут же встал, но Гермиона запротестовала.
— Подожди, мне нужно знать…
— Позже, Гермиона, после колдомедика, — в его тоне слышалась обычная решительность и безаппеляционность, и это неожиданно так согрело её, что слёзы обожгли глаза.
Когда колдомедик закончил осмотр и заверил, что с ребенком всё в порядке, Гермиона посмотрела на Драко. Он не перебивал и внимательно слушал то, что говорил пожилой врач.
— После воздействия ифритов первое время может быть резкий прилив разных эмоций: от безграничной эйфории до глубокой печали. Не рекомендуется оставаться в одиночестве, и важно оградить её от плохих мыслей и переживаний, — Драко согласно кивнул, бросив красноречивый взгляд на Гермиону.
— Действие тёмного артефакта было стремительным. Очень хорошо, что его сняли в течение первых суток. Магия постепенно восстановится до прежнего уровня. Завтра вечером вы можете отправиться домой и обратиться к колдомедикам в своей стране. Кстати, леди ослаблена, и я бы не рекомендовал передвижение с помощью порт-ключа на такое расстояние. Используйте магловский способ, самолёт. Это наиболее безопасно для её самочувствия.
Малфой согласно кивнул. Затем колдомедик вышел, и медсестра принесла обед, на который Гермиона набросилась со зверским аппетитом. Драко всё это время сидел рядом и был необычайно молчалив.
Когда с обедом было покончено, Гермиона откинулась на подушки и повернула голову.
— Драко, теперь я хочу знать всё.
Он вздохнул, поджав губы, и взял её руку в свои ладони.
— Ты слышала, что сказал колдомедик? Оградить от плохих мыслей и переживаний.
— Но всё же закончилось хорошо, так ведь? А я должна знать, что это было… во время бури. И что было у вас после того, как меня… Нет, я должна знать подробности! — она упрямо посмотрела на него.