Восьмой круг ада
Шрифт:
Большое влияние на ускорение процесса адаптации оказало то, что с помощью обучения во сне Мюнх овладел интерязом и уже мог разговаривать с окружающими без переводческих автоматов. Он охотно учился, проявляя особо живой интерес к географии и истории. Это не значит, что он легко усваивал сообщаемые Камой сведения, несмотря на то, что информация была соответствующим образом подобрана и дозирована. Порой Кама ясно чувствовала, что Мюнх пытается скрыть от нее свои мысли, а его заверения, будто он убежден в реальности всего, что слышит
Сегодня в поведении Мюнха она отметила какую-то непонятную перемену. И раньше случалось, что у него пропадало желание гулять, заниматься или беседовать. Но до сих пор он обычно говорил, чего хочет. Сейчас было иначе. Необходимо было найти причины.
Она коснулась пальцами клавиша, и стенные поляризаторы ослабили дневной свет.
– Так хорошо?
– спросила она.
– Хорошо.
– Ты хочешь остаться один?
– Нет!
– поспешно возразил он.
– Я хочу...
– он не докончил и быстро отвернулся, пытаясь скрыть замешательство.
– Да?
– Я хотел просить...
– начал он, замялся и лишь немного погодя докончил: - Расскажи... о тебе...
Кама была немного удивлена. Впрочем, этого вопроса уже давно следовало ожидать.
– Ты хотел сказать: "расскажи о себе", - поправила она и одновременно подумала, что он всегда начинает ошибаться, когда особенно сильно переживает что-то. Но почему именно теперь?
– Да, расскажи о себе, - повторил он.
– Охотно. Что бы ты хотел обо мне знать?
– Все.
Она рассмеялась немного искусственно.
– Я думаю, это было бы и сложно и неинтересно.
– Расскажи о себе. Сначала.
– Понимаю. Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе о своем детстве?
– Да, - он кивнул. Но в этом жесте чувствовалось что-то вроде сомнения.
– О детстве тоже...
– Ну что ж... Я была совершенно обыкновенным ребенком. Как и большинство. Родилась я в Варшаве в 2012 году. Мои родители все еще живут там. Оба врачи. Если хочешь, навестим их. В Варшаве я окончила школу, а затем изучала психофизиологию. После института проходила практику у профессора Гарды. Потом приехала в Радов, в Институт мозга. И тут осталась...
– Ты говоришь, училась. Чему тебя учили?
– Я же говорю - изучала психофизиологию. Это наука о мозге, о нервной системе, о законах ее функционирования. Она пытается ответить на вопрос: каким образом воспринимаются ощущения, как человек видит, слышит, обоняет... Что происходит в мозге, когда мы думаем. Что такое память. Одним словом, что такое, по сути дела, душа.
– И ты знаешь?
– взволнованно спросил он.
– Знаю. Правда, до полного понимания всех наблюдаемых явлений еще далеко, однако я знаю уже очень много.
– Но ты не можешь об этом сказать? Да?
Она не поняла вопроса.
– О чем я не могу сказать?
– Как выглядит... душа.
Она улыбнулась.
–
– Значит, не можешь...
– вздохнул он.
– Почему же! Могу! Я могу объяснить тебе, что такое твое мышление, воля, ощущение, - быстро сказала она, - только для этого потребуется очень много времени.
– Но ты скажешь?
– Конечно.
– Откуда ты все это знаешь?
– Я училась.
– Понимаю... Но... но ты еще такая молодая...
– В наше время люди обучаются гораздо быстрее, чем, скажем, сто лет назад. Когда-то приходилось затрачивать массу времени только на то, чтобы запомнить различные данные, названия, определения, числа, математические формулы. Теперь усвоение информации почти полностью происходит во время сна. Я окончила основной курс в семнадцать лет. На год позже большинства моих сверстников. Однако лишь практика формирует профессиональные навыки... Моим руководителем был профак Гарда. Четыре года.
– Но это было не здесь?
– Нет. В Варшаве.
– Варшава... город? Такой же, как и этот?
– Раз в шесть больше! Ты не слышал о нем?
– Слышал. Сигизмунд... король польский, защитник веры католической, двор свой туда перенести собирался. Так говорили.
– И перенес. В самой древней части Варшавы есть даже памятник этому королю.
– Я хотел бы побывать там...
– Можем полететь в Варшаву хоть... завтра. Обычной машиной. А может, полетим втроем: ты, я и Стеф Микша?
– Да... Втроем... Тебя зовут Кама?
– неожиданно сменил он тему.
– Кама. А почему ты спрашиваешь?
– Что это за имя?
– А, понимаю. Это целая история... Отец моей матери родился далеко отсюда, в городе на реке Каме. Мама очень любила моего деда. Я его плохо помню, я видела его всего несколько раз, да и то, когда еще была ребенком. Он погиб во время второй Марсианской экспедиции.
– Марсианской?
– Да. Он полетел за пределы Земли на планету Марс. И не вернулся.
– И твое имя - это река?
– Да.
– Твое имя... языческое?
– докончил он по-латыни.
– Существует обычай давать детям имена, позаимствованные от названий рек, озер, цветов... "Кама" может быть также сокращением от "Камила", уклончиво ответила она.
– Но ты не язычница?
– тревожно спросил он.
– Это определение давно потеряло смысл. Когда ты лучше узнаешь наш мир - убедишься. Ты был поражен, узнав, что больше уже нет королей и подданных, нет богачей и бедняков. А ведь потом ты понял, что это хорошо. Наша жизнь еще очень далека от совершенства, но уже многое исправлено на Земле. Ценность человека определяется не его происхождением и именем, а прежде всего знаниями и работой, приносящей пользу не только ему, но и другим... Ты считаешь, что должно быть иначе?