Восьмой Мир
Шрифт:
— Моя рука! — простонала Мира и скривилась от боли.
Плечо, которое пострадало от столкновения с песчаными червями, снова начало кровоточить. Она побледнела.
— Эй! Только не теряй сознания!
Восьмой схватил девушку за плечи.
— Не дождёшься, — проговорила та, пытаясь встать на ноги.
Восьмой поднялся первым и подал руку. Ладонь у его спутницы была ледяной, и в целом она выглядела довольно жалко: мокрая, грязная, с бледным, словно простыня лицом.
— Что ты так на меня смотришь? Я выгляжу ужасно?
— Ты выгладишь как человек, который попал
Он попытался убрать со лба мокрые волосы, которые висели сосульками и лезли в глаза. Внезапно в его голову пришла мысль, от которой он застонал.
— Вот зараза!
— Что такое?
— Разгрузка! Моя разгрузка осталась в кабине.
— Вот досада. Неприятно то как…
— Ещё как неприятно! Там была куча полезных вещей. А главное фляга для воды и маяк!
— Маяк у меня. И фляга тоже.
— В смысле?
— Пока ты спал, я решила побродить по кораблю, и обнаружила старую сумку, — Мира похлопала себя по бедру.
Под прозрачным плащом действительно виднелась перекинутая через плечо, потрепанная временем сумка.
— Я собиралась набрать воды в ручье, а маяк взяла, что бы посмотреть уровень атмосферного давления. — пояснила она. — Его он показывает и без подзарядки. И ещё я одолжила иголку и катушку с нитками.
— А что ещё ты одолжила? — прищурил глаза Восьмой.
По его лицу сбегали струйки воды. Он промок на столько, что одежда уже не впитывала влагу, а словно полностью из неё и состояла.
Девушка помялась под его пристальным взглядом, прежде чем ответить.
— Взяла одну из твоих зажигалок, — сказал она. — Зачем тебе две?
— Ещё что-то?
— Фонарик. Я пользовалась им, пока ходила на разведку. Собиралась вернуть. Честное слово.
— Это всё?
— Перчатки с застежками и липучками. Думала попросить у тебя на время. Ты вроде не жадный. Может, даже подаришь. Но если они тебе нужны, то я готова вернуть в любое время.
Не смотря на плачевность ситуации, Восьмой расхохотался. Его ещё ни разу так мило не грабили.
— Ты удивительная! — отсмеявшись, сказал он, — Значит, самое необходимое у нас при себе. Верне — при тебе.
Он снова попытался убрать со лба слипшиеся пряди волос, но толку от этого не было.
— Ладно, пошли. Вон там есть выступ, и это, похоже, единственное место, где сейчас можно хоть как-то укрыться от дождя.
Восьмой зашагал первым, указывая путь.
— Блин, опять в ботинках хлюпает. Ненавижу это!
Он даже и не попытался переступить лужу, смирившись с тем, что ещё долго не сможет высушить одежду и обувь. Его начала напрягать эта серая полоса, которая ни как не хотела заканчиваться. Видимо Мира, так же как и он, утеряла способность притягивать к себе удачу, иначе от чего они попали в такую переделку.
«Однако ситуация лучше, чем вчера», — думал Восьмой шагая под ледяным ливнем, — «Вчера я пытался не сдохнуть, а сегодня задача — всего лишь не простудиться. Однако, хреновая погодка. Одна надежда на солнечный день. Если дожди на этой планете могут зарядить на неделю, как это иногда случается у нас на Земле, тогда пиши-пропало. Вот будет эпично, когда ты выжил
Он чертыхнулся, проклиная непогоду, и оглянулся на свою спутницу, которая довольно храбро держалась в сложившихся против них обстоятельствах. Мира спрятала лицо под капюшон, и ему было не видно выражение её лица, но почему-то он был уверен, что оно гораздо бодрее, чем его собственное.
Когда они шагнули под выступ скалы, тот укрыл их от потоков воды, но не от ветра. На время утихший дождь, снова пошёл сплошной стеной. Видимость в двух шагах была нулевая. Однако искать в данный момент, что-то лучшее не представлялось возможным.
Миру начало трясти от холода. Её губы посинели, но она стойко куталась в свой тонкий плащ.
— Слушай, так дело не пойдет, — сказал Восьмой, — Мы оба рискуем простудиться. Давай я расстегну свою ветровку, а ты прижмешься ко мне. Попытаемся согреть друг друга.
— Со…со-согласна на всё, — онемевшими губами пролепетала девушка.
Она попыталась улыбнуться, но выбивающие дробь зубы сделали улыбку жалкой.
Восьмой расстегнул куртку, и Мира придвинулась к нему вплотную. Она оказалась такой худенькой, а ветровка достаточно просторной, что удалось застегнуть молнию почти до самого верха. Восьмой почувствовал лёгкое дыхание в районе своих ключиц. Он обнял девушку и по шире расставил ноги, словно укрывая собой. Мира повозилась немного, а потом, пригревшись о горячее тело, довольно выдохнула. Восьмой застыл и закрыл глаза. Вокруг них свирепствовала буря, а он чувствовал себя абсолютно счастливым. Ощущение собственной значимости закипало в груди, а мысли в голове путались. Ему было очень хорошо в этот момент.
Через некоторое время буря начала уходить в сторону, а небо посветлело. На этой планете ночи действительно оказались короткими.
Мира перестала дрожать и Восьмой подумал, что та задремала, но вдруг она подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза.
— Спасибо тебе за всё. Ты очень хороший.
Восьмой не нашёлся, что ответить. И пока он раздумывал, девушка продолжила:
— Вся моя жизнь была наполнена или равнодушием, или жестокостью. И в школе, когда я была ещё ребенком, и потом. Никто кроме моего брата не заботился обо мне по-настоящему. Мой отец… Он сам нуждался во внимании и заботе. А остальные… Весь этот мир пропитан жестокостью. И даже природа. Она тоже бывает немилосердной.
Восьмой внимательно слушал. Ему было жалко, что Мира познала только изнанку жизни.
— Ты не права, — ответил он, — В этом мире есть место и добру, и радости. Вот взойдет солнце, и ты сама в этом убедишься.
Он прижал тонкую фигурку к себе ещё крепче, уткнулся носом в мокрую макушку и ощутил лёгкий приятный аромат. Пахло не только дождём, но и ещё чем-то едва уловимым. Чем-то, что ему напомнило дом. Восьмой с удовольствием втянул в себя этот запах. Он отчаянно желал, чтобы время остановилось. Однако совсем скоро выглянуло солнце, и мир засиял яркими красками. С приходом нового дня тот действительно перестал выглядеть мрачным и жалким.