Восьмой смертный грех
Шрифт:
Я выгреб из сейфа наличность. Этого должно хватить. Ничего, я заставлю Бернадетту рассказать мне все, что ей известно! Я заспешил к ее дому. Пришлось даже взять такси, чтобы вышло быстрее. Но быстрее не вышло, так как машина застряла в пробке – великокняжеская династия решила совершить автомоцион по Бертрану, поэтому водители терпеливо ждали, пока черные тонированные лимузины прокатят мимо в черепашьем темпе. Проклиная монархию, и династию Гримбургов в частности, я ждал, когда же движение возобновится. В половине седьмого я был у дома Бернадетты.
Но на звонок никто не отвечал. Так и есть, она сдержала
Пришлось расспрашивать местных жителей, весьма неразговорчивых, и я потерял немало драгоценного времени, прежде чем нашел путь к вокзалу. Выяснилось, что их в Бертране целых три. Но вряд ли Бернадетта отправилась в центр, она наверняка воспользуется тем вокзалом, который располагается в районе, где она живет.
Вот и вокзал! На мое горе, здесь толпилось множество людей. Десятки автобусов, которые курсируют между княжеством и смежными странами. Вот автобус на Париж, я ворвался в него, он был готов к отправлению, но Бернадетты среди пассажиров не оказалось. Или негодная девчонка обманула меня и решила ехать не во Францию? И вообще не ехать, а лететь? Нет, она не станет афишировать свое имя, да и как она провезет крупную сумму наличностью? Наверняка поедет на автобусе.
Я принялся обшаривать каждый автобус, но, чтобы обыскать все, мне потребуется несколько часов. Тогда мне в голову пришла удачная мысль сделать объявление. Я ринулся к сервис-центру, заплатил несколько евро, и мелодичный голос объявил, что госпожу Бернадетту Лурье ожидает дядя с важным сообщением.
Бернадетта не появлялась. Я начал беспокоиться. Неужели я проворонил экс-гувернантку? И что теперь я скажу инспектору Нуазье? Что ему надо искать Бернадетту где-то на просторах Франции?
Объявление повторили еще два раза, но толку не было. Я вышел из здания вокзала и побрел прочь. Все, я упустил ее. И тут мое внимание привлек один из автобусов, шедших в Италию. Около него толпились люди, галдящие и встревоженные. Я заметил пару полицейских. Любопытство и неясное чувство тревоги овладели мною, я присоединился к зевакам.
– Сердечный приступ, – говорил кто-то. – Молодая дама упала в обморок… Ей стало внезапно плохо… Она не может ехать, ее нужно вынести на воздух!
Я замер. Наконец из автобуса появились водитель и полицейский, которые бережно несли молодую девицу. Так и есть, Бернадетта Лурье! Ага, наврала мне, голубушка, что едешь во Францию, а сама села в автобус на Геную. Погода сегодня и в самом деле жаркая, вот и упала в обморок прямо в салоне автобуса.
– Пропустите, – говорил полицейский. – Нужно вызвать врача, вы слышите? Мадемуазель, с вами все в порядке?
Он склонился над Бернадеттой, глаза которой были закрыты. Затем, опустив ее на лавку, полицейский тупо посмотрел на свои руки, которые почему-то окрасились кровью. Рукав рубашки водителя тоже был в крови. Я оцепенел. Полицейский быстро приподнял Бернадетту, в толпе кто-то вскрикнул.
– Боже мой, да девушка-то мертва! У нее из спины льется кровь!
В ее спине зияло отверстие, прямо на месте сердца. Бернадетта была мертва, я в этом не сомневался. Полицейский пытался нащупать на сонной артерии пульс, но, убедившись, что это безнадежно,
Полицейский вынул рацию и связался с кем-то, люди стали расходиться. Никто не хотел стать свидетелем по делу об убийстве. Водитель спрашивал полицейского, может ли он отправляться в рейс или нет. Я еще раз взглянул на Бернадетту. Во мне росла уверенность: убийца где-то рядом. Он один из толпящихся на автовокзале людей. Зачем он лишил жизни гувернантку?
Ответ был очевиден – видимо, он не хотел, чтобы она рассказала мне то, что ей известно. Убийство произошло как нельзя кстати. Значит, за Бернадеттой следили. Возможно, следят сейчас и за мной.
Мне стало страшно, я пошел как можно быстрее от здания вокзала. Поймал такси и велел везти себя в центр. Обернувшись, я попытался определить, не преследует ли меня кто-нибудь. Вроде нет, но это ни о чем не говорит. Быть может, преступники уже давно знают, где я живу.
Я все еще не мог освоиться с мыслью, что Бернадетта мертва. Несколько часов назад она была полна жизни и готова рассказать мне все, что знает, – и вот, ее убили. В этом есть моя вина. Но не я направлял лезвие, не я напал на беззащитную девушку. Кроме того, она знала, что связалась с опасными личностями. И очень жаль, что Бернадетта Лурье не рассказала мне все, что ей известно. Это вовсе не значит, что, узнав о людях, с которыми она имела дело, я не был бы шокирован ее убийством. Но тогда бы она помогла следствию, а какая польза от мертвого тела! Цинично, но ведь это так?
Оказавшись в пентхаузе, я сначала по старой доброй привычке выпил немного виски, а потом набрал номер инспектора Нуазье.
– Это Терц, – произнес я. – У вас есть новости относительно Терезы?
– Боюсь вас огорчить, мистер Терц, но похитители так и не вышли на связь. Мы не теряем надежду, но вы сами понимаете, прошло уже почти семьдесят два часа…
Я понял: надежда умерла. Поэтому, прокашлявшись, продолжил:
– Инспектор, у меня есть для вас кое-какая информация. Наверняка Дениза Ровиго сказала вам о гувернантках, которые раньше работали на нее и которых она уволила. Так вот, одна из них, Бернадетта Лурье…
Инспектор был у меня через десять минут. Он всегда напоминал мне вальяжного кота, а в тот момент он походил на чрезвычайно взбешенного кота. Нуазье расхаживал по гостиной моего пентхауза и говорил:
– Итак, мистер Терц, мало того, что вы самовольно вмешались в расследование, так вы к тому же спровоцировали, по всей видимости, убийство чрезвычайно ценной свидетельницы и сообщницы похитителей! Это неслыханно, сэр! Это просто возмутительно! Почему вы не уведомили меня сразу же, как поговорили с Бернадеттой Лурье? Теперь я понимаю, почему когда я говорил с вами несколько часов назад, вы были таким взвинченным и постоянно смотрели на часы. Мистер Терц, вы отдаете себе отчет в том, что эта оплошность и своеволие могут стоить жизни маленькой Терезе Ровиго?