Воспитание драконов
Шрифт:
Он пытался унять дрожь, но даже крепкое объятие мамы больше не помогало. Был ли это страх за отца или страх перед прыжком? Он и сам не знал. Все, что было ему знакомо, на глазах разваливалось на куски, да так быстро, что он совсем ничего не понимал.
Мамин голос утешительно зашептал в ухо:
— Не бойся, Билли. У нас все получится.
Вместо ответа, он тоже крепче обнял ее и положил голову ей на плечо. Ему не хотелось обжечь ее, говоря что-то, поскольку лицом он уткнулся ей в шею. Да и потом, он понятия не имел, что говорить.
Билли оглянулся на скорченное болью тело отца. Слова не шли из горла,
— До… до свидания, папа. Я… я люблю тебя!
Ответа не было. Отец лежал смертельно спокойный.
Только раз глянув вниз на медленно вращающиеся облака, они прыгнули.
— Отпусти! — визжала Бонни.
И хотя бешеный ветер сразу заглушал ее крик, ее руки и ноги, дрыгаясь и лягаясь, хорошо передавали смысл ее слов.
Охотник крепко держал ее сзади, прижав по рукам. Парашют уже раскрылся, и они пролетели насквозь серую стену облаков, как одеяло укрывшую землю внизу. Теперь были уже видны частые верхушки деревьев в густом лесу, который быстро приближался. Из-за переменного ветра трудно было определить, куда их в конце концов снесет. С каждым порывом парашют дергался, растаскивая Бонни и охотника под разными углами, и тому приходилось все время передвигать руки, чтобы удерживать свою пленницу.
Бонни решила несколько секунд передохнуть. Нужно было собраться с силами, чтобы со следующим порывом ветра отпихнуть его что есть мочи. Может быть…
Долго ждать не пришлось. Налетевший ветер швырнул парашют в сторону, и Бонни, почувствовав толчок, вонзила локти в ребра охотнику, одновременно впившись зубами в его правую кисть. Сразу затем она сильно пнула его обеими ногами и второй раз локтями, от чего его руки соскользнули, взметнувшись у нее над головой. Она была свободна… но падала.
Бонни безуспешно попыталась взмахнуть крыльями. Она была почти в нужном положении, лицом вниз, с горизонтально развернутым телом, но что-то случилось. Крылья где-то застряли. Свитер! Свитер до сих пор был на ней! Она схватилась за нижний край на спине, пытаясь освободить крылья. Вершины деревьев ринулись снизу ей навстречу. Из-за жгучего ветра слезы текли вверх, на виски. Еще чуть-чуть — и она напорется на острые ветки.
Бонни рванула свитер впереди, стянула его через голову. Еще два рывка — и она вытащила руки. До спины она не могла дотянуться, так что стала бешено работать крыльями, надеясь скинуть свитер. Деревья были совсем близко, Бонни уже различала отдельные сучки и почти чувствовала, как острые ветки впиваются ей в тело, пронзают ее насквозь, и она остается висеть на них, болтаясь, как жуткое украшение среди пустого леса.
Она предприняла последнюю отчаянную попытку, зная, что в следующую секунду ее настигнет первый ножевой удар. Ветки царапали ноги, цепляясь за джинсы, а раскрывшиеся наконец крылья подбросили ее тело и удержали его над самыми смертельными пиками. Щетка из сучков и листьев пронеслась перед глазами, грозя изодрать лицо в клочья.
— А-а-а-а! Помогите!
Задыхаясь от боли и отчаяния, она все-таки сумела сделать взмах, поймала порыв ветра и взмыла над вершинами деревьев.
Левое крыло возле спины пронзила боль. Наружная часть его обвисла, от чего ее повело в сторону. Заметив брешь между
Бонни расправила крылья, чтобы замедлить свой спуск, и надеялась на лучшее. Точно огромный падающий с дерева лист, она выписывала зигзаги между выступающими суками и ветками, скользя вниз на неустойчивой воздушной подушке. В конце концов она с треском приземлилась в промоину, споткнулась и упала лицом в толстый ковер гниющих листьев.
12
Погоня
— Парашют раскрылся, мам. Все будет в порядке, — зашептал Билли дрожащим голосом на ухо матери, стараясь не дышать на нее.
Они крепко держали друг друга в объятиях, но так, чтобы не зацепить стропы парашюта.
Она не отвечала. Билли проследил ее взгляд и увидел их падающий по спирали самолет. Поскольку теперь они спускались медленней, самолет обогнал их, пролетев в нескольких сотнях футов поодаль. Ветер относил их в противоположную сторону, а Мерлин становился все меньше, и вот их крохотный аэроплан исчез в деревьях, в сотнях ярдов от них. Мать Билли сдавленно всхлипнула, и он почувствовал, как ее руки вокруг него сжимаются еще крепче.
— Он сказал, что он не умрет, мам, — ласково произнес Билли, — я ему верю.
— Я тоже верю, детка. Если бы я не верила, не знаю, что бы я и делала.
Они помолчали, но их задумчивость была вскоре грубо нарушена. На них стремительно надвигались вершины деревьев, чьи костлявые пальцы уже протягивались к добыче.
— Мам, — позвал Билли. — Похоже, мы все исцарапаемся.
— Закрой глаза и молись!
Они оба зажмурились, молясь о том, чтобы Бог послал им какой-нибудь узкий вертикальный просвет между деревьями. Кажется, их молитвы не пропали зря. Сучки только слегка оцарапали Билли по рукам, и хотя он слышал треск и шелест гнущихся веток, но боли не чувствовал. Внезапный сильный рывок вверху и качка ознаменовали конец их спуска.
Билли открыл глаза и огляделся. Они повисли в воздухе! Парашют запутался в ветвях высокого дуба, точнее, двух дубов, росших рядом. Парашютисты, по-прежнему вцепившись друг в друга, медленно качались вверх-вниз, точно две куклы на ниточках.
Мама заговорила первой:
— Как же мы отсюда слезем?
Билли посмотрел вниз. Между ними и землей ничего не было, кроме пары хрупких сучков, да и те находились слишком далеко.
— Похоже, до земли футов пятьдесят. Прыгать слишком опасно.
Он снова огляделся. Показать он не мог, только кивнул:
— Но если раскачаться, то можно достать вон до того большого дерева справа. Я ухвачусь за ветку и спущусь на сук пониже. А там мне, может быть, удастся подтянуть тебя.
Она стиснула зубы:
— Я вижу. Выглядит довольно рискованно.
— Разве у нас есть выбор?
— Думаю, нет.
Сначала они только мешали друг другу, пытаясь двигаться в противоположные стороны, но через несколько секунд они начали качаться синхронно, туда-сюда, подвешенные высоко в воздухе. От этих движений им на головы посыпался дождь из листьев, тех упрямцев, что не поддавались осенним холодам. Вверху раздался легкий треск, но ветки, однако, выдержали.