Воспитание грубиянки
Шрифт:
— Меня больше беспокоит положение плода. Мы плохо прослушиваем сердцебиение ребёнка и не можем определить, хватает ли ему кислорода… — меня практически начинает колотить.
— Так вытащите его сейчас из меня! Плевать на естественные роды. — меня охватывает истерика. Я понимаю, что срываюсь, и мой голос громче положенного, но ничего не могу с собой поделать.
— Будет лучше, если вы попробуете родить сами. — глухо говорит врач и уходит. Я хочу вдогонку заорать о его некомпетентности. Но когда замечаю лиц Дато в коридоре, бледнею. У меня
— Ненавижу Вас всех! — кричу, не скрывая эмоций.
Если бы Джо оказался жив, я сама бы всадила в его грудь нож или любой другой острый предмет, чтобы отправить его на тот свет.
Джо.
Я в больницу влетел, снося все на своем пути и не замечая окружающих. Элитная, небольшая частная больница практически спала в такой поздний час, практически полное отсутствие людей.
— Куда беременную повезли? — рявкнул я на девушку на ресепшене.
— В родильное. — медленно выговорила она, таращась на меня. На втором этаже, правое крыло. Девушка выдавала информацию не задумываясь.
Я взлетел по лестнице, оказавшись в коридоре в горстке людей, смотрящихся толпой в такой пустой больнице. Они одновременно все повернулись ко мне, и застыли, словно увидели призрак. Женщина осела, хватаясь за сердце, мама Эммы. Я видел ее уже сегодня.
Обвожу их презрительным взглядом, пытаясь разобрать, кто передо мной. Охранники Дато, но самого ублюдка нет в больнице. Конечно, ему нет дела до ее состояния. Только секс. Это все, что его интересует. Мерзкая тварь.
Я слышу, как за моей спиной стонет Виталик. Ему моё появление на людях не очень нравится. Конечно, это открывает на меня новый сезон охоты.
— Брысь отсюда, пока я ваши оторванные члены не спустил в унитазе. — во мне проснулся старый Джо, которого я не помнил, но хорошо знал. И он готов был убить все эту пиздобратию, взирающую на меня опасно, приготавливаясь выволочь на улицу по одному приказу мерзкого засранца — отчима.
Первые секунды они смотрели на меня, как на приведение, пытаясь убедиться, что у них не массовая галлюцинация. Затем, лица приобрели выражение страха, и только потом, осознав, они набычились. Один из них, с гнилыми зубами, выступил вперед, выпятив грудь.
— Я сейчас тебя спущу вниз по лестнице, тварь!
Я посмотрел на него с нескрываемым сочувствием. Я тот — кому нечего терять, как в Киплинге с Волчицей матерью. Я готов был биться на смерть, не боясь смерти; Эмма и наш ребенок — это все что было у меня, и моя жизнь ничего не значила без них.
Надеюсь, что ждёте.
Роды.
Что-то изменилось в выражении моего лица, потому что все отпрянули и невольно расступились, давая мне проход к палате. Я даже сглотнул, не представляя как открою дверь и увижу её. Со слов близких я принёс ей немало боли, о чем сейчас и не помню. В отличие от неё.
На лавочке у палаты сидела мама Эммы, совсем понурая, бледная. Женщина постарела не на один десяток лет за несколько часов.
— Прочь пошли! Чтобы не видел!
Охранники рассыпались в разные стороны. Они боялись Джо из прошлого, способного на дикую агрессию.
— Как она? — прошептал я, испытывая самые волнующие эмоции, из всех, что я испытывал в своей жизни. Мне нужно вспомнить прошлое, чтобы понимать, что я должен исправить, чтобы склеить семью. Моя Эмма… Моя девочка…
Ответом мне послужил тихий плач забитой женщины, еще красивой, но познавшей цену жизни. Я гладил больше машинально по ее плечу, чем осознанно. Потому что не мог думать логично. Внутри все сжалось, как будто если стоило расслабиться — с ней могло случиться что-то непоправимое.
Мне нужно было войти к Эмме, увидеть её и сказать что-нибудь хорошее. Но мне было так страшно предстать перед ней, показаться во всей своей красе. Как она отреагирует? Обрадуется? Или прогонит?
У меня не было уверенности, что она вообще хочет меня видеть.
Топот ног по лестнице заставил меня обернуться. Позади показалась знакомые головы: Жени, ее брата и дяди Вити. Если мужчины были потеряны, то Женя была как сталь: ни эмоции ни страха. Здесь, в больнице, она чувствовала себя на своём месте.
— Джо, что случилось? — Женя была строга и собранна. Она поджала губы.
Если бы я знал, блядь!
Словно прочитав мои мысли, Женя кивнула и пошла в палату, распахнув ее воинственно. Я не ожидал от неё такой прыти. Даже зажмурился как мальчишка, боясь встретиться с рыжей куколкой.
— А где Эмма?
Встреча
Палата была пуста.
Я вошел внутрь вслед за Женей, быстро пробегая взглядам по палате. Эммы здесь не было.
— Где Эмма? — повторил я, испытывая гнев и раздражение. Мама Эммы молчала, как будто не слышала нас. Она была в шоке и не сильно реагировала на происходящее вокруг нее. Меня это непроизвольно раздражало.
— Не нервничай, Джо! — тихо прошептала Женя, чувствуя нарастающий внутри меня гнев. — Я сейчас все узнаю!
Врач от Бога, хирург от рождения, за неимением связей и богатых родителей, Женя была вынуждена работать в маленьком подмосковном городе за три копейки. Несмотря на красный диплом и талант девушка была задвинута. Я смотрел ей в след и был благодарен Богу, что на той улице моё тело подобрала именно она.
— Где же ты был все это время? — прошептала мама Эммы, приходя в себя, а я не мог вспомнить даже имени женщине. У моей девочки были только ее глаза, глубокие и пронзительные. В остальном она, наверное, была похожа на родного отца. Глаза защипало от желания заплакать. — Где ты был, твою мать, все это время?
Мама Эммы переходила на крик.
— Это долгая история… У нас еще будет время… — пытаюсь успокоить её, но у меня сердце не на месте. Все мои мысли сейчас заняты лишь состоянием Эммы: как она себя чувствует? Где же она все-таки?