Воспитательные часы
Шрифт:
Я медленно веду свой внедорожник по узкой дороге к самой высокой точке округа, всего в двух милях от города. Дорога петляет вверх и вокруг, всего десять минут езды.
Это популярное место высоко в горах, с панорамным видом, пересекающее расстояние в двадцать миль, и когда темно, ничто не сравнится с размахом светящихся городских огней внизу. Ничто.
Сегодня нам повезло — когда мы подъезжаем, там только две другие машины, и я думаю, что они пусты. Люди приходят сюда ради вида, а он просто
Нахожу место, глушу мотор.
Расстегиваю ремень и поворачиваюсь к нему лицом.
– Хочешь поговорить об этом?
– На самом деле, нет.
Я киваю в темноте.
Здесь кромешная тьма, если не считать одного жалкого подобия прожектора. Это не то место, где я хотела бы быть наедине с кем-то, кого только что встретила, и, вероятно, не должна быть здесь с парнем, которого только узнаю.
Но мои инстинкты кричат, что Ретт - один из хороших парней.
– Ты когда-нибудь проигрывал?
Я слышу, как он пожимает плечами в темноте.
– Конечно.
– Сколько раз?
Его мягкий смешок доносится из темноты, согревая мои внутренности, как теплая, липкая карамель. Ммм.
Я тычу в его бицепс кончиком пальца, дразня.
– Давай, рассказывай. Ты, очевидно, знаешь точное число, не скромничай.
– Пять.
– Пять в этом году?
– Когда начался их сезон, и как долго он длится?
– Это не… так страшно.
– Правда ведь?
– Нет, пять с тех пор, как я был первокурсником.
– Пять?
– Вот дерьмо, и все?
– Да, именно так.
Мое лицо краснеет, и я благодарна темноте.
– Я сказала это вслух?
– Да, ты сказала это вслух.
– Господи, Ретт, это… имею в виду, я ничего не знаю о борьбе, но немного знаю о статистике, и это… вау. Пять.
– Спасибо.
В центре передних сидений есть консоль, разделяющая нас примерно на десять дюймов, и его большая рука покоится на ней. Вижу это даже в темноте, его кожа достаточно освещена.
– Чем больше я узнаю о тебе, тем больше ты мне нравишься.
Я кладу руку на консоль рядом с ним, затаив дыхание, ожидая, что он возьмет ее.
Это занимает несколько ударов сердца, но он делает это, скользя своей грубой ладонью по моим костяшкам. Поглаживая шелковистую кожу, за которой я тщательно ухаживаю дорогими лосьонами и скрабами с морской солью.
Мозолистые подушечки его пальцев на моей гладкой коже - восхитительный контраст, напоминающий мне о том, насколько мы разные, насколько сильный, мужественный и трудолюбивый Ретт.
Наши пальцы переплетаются.
– Это мило.
– Да.
– Его хриплый голос - едва ли выше шепота.
– Мне это
– Честно?
– Я пожимаю ему руку.
– Мне тоже.
Мы изучаем друг друга в темноте, сцепив руки. Наклоняемся одновременно, разделенные только консолью, губы встречаются в тусклом мерцании света. Мои глаза закрываются, когда его губы прижимаются к моим, и я вздыхаю, принимая каждый поцелуй.
Блаженно, я снова вздыхаю, громко и долго в его рот, когда его язык касается моего. Поглаживает.
Он чертовски хорошо целуется.
– Ммм, - мурлычу я.
Его длинные пальцы зарываются в мои волосы, притягивая меня ближе, обхватывая мою шею. Наши губы слипаются, нуждаясь.
Я никогда не была так возбуждена ни для кого прежде; мое тело в огне, пылающий ад. Воспламененная, хочу прикоснуться к нему, а не просто целовать.
– Mon Dieu tu sens merveilleuse (перев. с фран.: Боже, ты пахнешь чудесно), - хрипит он, все еще зарывшись пальцами в мои волосы.
– Ты чувствуешься так хорошо.
Боже. Я так попала с этим парнем.
– Заднее сиденье, Ретт, заднее сиденье.
– Я отрываюсь от него, мгновенно оплакивая разрушенную связь.
– Сейчас на заднее сиденье.
Я нажимаю кнопку разблокировки на двери, и мы расстегиваем ремни безопасности, лихорадочно вылезая из машины и залезая на заднее сиденье. Ретт забирается внутрь и усаживается в центре. Раздвинув ноги, я немедленно сажусь на него сверху, оседлав его, страстно желая соединения.
Снимаю бейсболку с его головы.
Мои пальцы пробираются сквозь его лохматые локоны, губы касаются его шеи. Линии подбородка. Виска.
Я наклоняюсь к нему, прижимаюсь грудью к его твердой груди, трусь о него, как кошка о столб. Стону, когда его рот находит мои губы, руки скользят вверх и вниз по моей спине. Ладони хватают за задницу и сжимают.
Мои ладони ласкают его бицепсы. Бегают вверх и вниз по его рукам, по плечам, исследуют. Он такой теплый, твердый и сильный. До смешного сильный.
Я любуюсь его телом, мечтая, чтобы было больше света, чтобы увидеть выражение его лица, когда целую горбинку на переносице. Шрам над бровью.
Он читает мои мысли.
Одна из этих мускулистых рук поднимается, ударяя по выключателю на потолке. Затем Ретт откидывается назад, чтобы изучить меня. Я отвечаю тем же, разглядывая контуры его лица. Просто смотрю. Мой взгляд скользит по изгибу его брови. Скулам. Морщинкам на лбу.
Он действительно чертовски милый.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его снова. Сладкие, страстные поцелуи, которые разжигают огонь в моей душе — в моих трусиках, так, что запотевают окна. Я выгибаюсь, чтобы он мог видеть мое лицо.