Воспоминания о московском антропософском обществе
Шрифт:
Скоро, тоже весной 1917 года, судьба послала мне и второй. Появилась афиша: Андрей Белый читает лекцию "Жезл Аарона" [10] . В программе не было ничего связанного с антропософией. Я и не знала тогда, что А.Белый антропософ. Говорилось лишь, что лектор расскажет о новом, им разработанном методе анализа стихосложения, помогающем уяснять поэтический смысл стиха. С другой моей подружкой Надей Вольпин, для которой вопросы стиховедения были особенно близки (она и сама писала неплохие стихи) [11] , мы решили пойти послушать известного поэта (помнится — в Малом зале Консерватории).
10
24 января 1917 г. Белый читал публичную лекцию "Жезл Аарона (О слове и поэзии)" в Малом зале Консерватории. Она была опубликована в том же году в первом сборникеСКИФЫ.
11
Одно стихотворение Н.Д. Вольпин (р. 1900) опубликовано в кн. ПОЭТЫ НАШИХ ДНЕЙ(М., 1924). Впоследствии она переводила с белорусского, идиш (Маркиш), литовского и туркменского. 12 мая 1924 г. она родила сына, Александра, от Есенина.
Лекция была блестяща, увлекательна, по-новому открывала поэзию стиха. Мы обе были в восторге и от лекции, и от лектора. Но многое, особенно по части техники нового метода, оставалось
Надежда Николаевна, посмотрев карточку: "Да ведь ты прямо на верхушку антропософии попала! Написано — квартира Григоровых, а Григоров — председатель Антропософского общества. Да и Андрей Белый — антропософ, ученик Штейнера, недавно приехал, прямо от него!" [12]
И, как на грех, Надя Вольпин куда-то уехала, надо было идти одной. Трусила я ужасно! Но отступать, конечно, не собиралась. По наивности я пришла ровно в назначенный час, и оказалась первой. Вышла Надежда Афанасьевна Григорова13, очень любезно меня приняла, но все-таки, пока собирался народ, я чувствовала себя совсем дурочкой. Ободрилась, увидев знакомое лицо: философ Лев Шестов. Я тогда не читала ни одной его строчки, а знала — Танин папа: его дочь Таня Березовская училась со мной в гимназии, и я, бывая у них, видела и его14. Совсем обрадовалась, когда явился хороший знакомый Надежды Николаевны, профессор математики Иван Иванович Жегалкин [15] . Усевшись рядом с ним, я обрела достаточное душевное равновесие, чтобы воспринимать окружающее. К сожалению, за исключением двух упомянутых лиц, я не могу назвать никого из присутствующих. Я никого не знала, но весь их вид, поведение, а главное — та беседа, которая завязалась после доклада, подтверждали: да, это те самые "сливки", о которых говорила Надежда Николаевна (теперь говорят "элита", тогда говорили проще — "сливки").
12
Белый Андрей (псевд. Бориса Николаевича Бугаева, 1880–1934) — "Философ, ученый, поэт, математик, писатель и мистик — уживались в нем, объединяясь в образе устремленного, проницательно-страстного человека мыслителя" (М.А. Чехов. ЖИЗНЬ И ВСТРЕЧИ. — "Новый журнал", IX, 1944, с.5). Самый знаменитый из русских учеников Р.Штейнера. В "исповеди" ПОЧЕМУ Я СТАЛ СИМВОЛИСТОМ И ПОЧЕМУ Я НЕ ПЕРЕСТАЛ ИМ БЫТЬ ВО ВСЕХ ФАЗАХ МОЕГО ИДЕЙНОГО И ХУДОЖЕСТВЕННОГО РАЗВИТИЯ(1928, опубл. в 1982, изд. "Ardis") Белый писал: "Считаю началом своей антропософской общественности мое появление в Мюнхене в июле 1912 года" (с.86). Он провел 1913-16 гг. в Дорнахе, откуда уехал в июле 1916 г., когда был призван в армию.
15
Жегалкин, Иван Иванович (1869–1947) — математик, проф. Моск. ун-та.
Доклад был как откровение. Для меня это был вход в мир поэзии. Я почувствовала — до чего мое отношение к стихам до сих пор было просто ребяческим. Теперь этот мир ожил, заговорил, затанцевал — и тютчевский "Фонтан", и пушкинское "Я помню чудное мгновенье", и лермонтовская "Русалка", и другие… Распахнулись жесткие створки стихотворных форм и ожили высокие "Поэтические Смыслы". Живые танцующие образы двигались вокруг тоже танцующей фигуры лектора, слетали с его жестикулирующих рук, звучали в произносимых им стихах.
В совершенном упоении шла я домой с Кудринской на Пречистенку по длиннейшему Трубниковскому переулку, совершенно темному, но в душе горел яркий свет. "Да, вот он, настоящий духовный мир. Он только что недавно открыл мне свою силу в мыслях, действующих во мне, теперь он открывается в своих собственных существах, в нем обитающих. Да, вот истина, которой можно не просто интересоваться, но на которой можно утвердиться".
И возникло совершенно четкое решение: да, именно к этим людям мне надо идти — в Антропософское Общество!
Московские антропософы старшего поколения
Это решение я и осуществила осенью того же 1917 года одновременно с поступлением на юридический факультет Московского университета.
Общество помещалось тогда в Полуэктовом переулке (ныне пер. Сеченова) на Пречистенке, дом 5, во дворе. Было оживленно, многие приходили, уходили, толпились у стола библиотеки, смотрели книги, с ними беседовали, отвечали на вопросы. Я обратилась к Борису Павловичу Григорову [16] , которого я уже видела на том памятном докладе А.Белого. У меня не было заготовлено никаких своих вопросов по существу антропософии, я только сказала, что интересуюсь антропософией. Борис Павлович сказал, что в таком случае я могу записаться в кружок по изучению книги Штейнера "Теософия" [17] , который он сам будет вести. Я могу также записаться в библиотеку Общества и получать книги. Конечно, я сделала и то и другое. Скоро начались занятия.
16
Григоров, Борис Павлович (1883–1945) — по профессии экономист, член кружка "Молодой Мусагет", где Белый вел курсы в 1910 г. Принимал участие в строительстве Гетеанума. Один из основателей Р.А.О. и его председатель вначале. В своем "автобиографическом письме" Иванову-Разумнику (1927), Белый пишет: "/…/ возникает Б.П. Григоров, возникает Московская группа, дорнахский антропософский Коллектив, вынашиваются"зерна" в душе будущей"антропософской молодежи"(2-ая и 3-ья волна антропософии)". "Cahiers du Monde Russe et Sovie-nque", 1–2, vol.XV, Janvier-Juin, 1974, p.70). См. также письмо Белого Асе Тургеневой от 11 ноября 1921 г.: "АО-вополно теперь жизнью, произошли решительные перемены. Григорова дружески попросили уйти из председателей, после чего он поднял"бунт".Но эта мучительная операциябыла необходима давно. О-вотеперь состоит из председателя (Трапезников), членов Совета (Петровский, Алексей Нас. Сабашников) и Vorstand'a, в который входила группа (я, Сизов, Столяров, К Н. Васильева, М.В.Сабашникова /…/). Есть два вводительных кружка (Григоровский и Столяровскнй)".(ВОЗДУШНЫЕ ПУТИ,V, 1967, с.309). О семейном архиве Григоровых см. "Записки отдела рукописей ГБЛ", вып. 34 (1973), с.166.
17
THEOSOPHIE. EINFUHRUNG IN UBERSINNLICHE WELTERKENNTNIS UND MENSCHENBESTIMMUNG(1904). Русское изд. — СПб, 1910.
Борис Павлович вел кружок очень серьезно, его комментарии были разнообразны, побуждали мыслить, в них чувствовались большие и основательные знания. Когда он слушал ваш вопрос, ' слегка склонив голову набок, вы чувствовали, что ответ будет дан продуманно, с чувством ответственности перед
Той же зимой 1917-18 г. Общество переехало в другое помещение — Кудринская Садовая, д.6, кв.2, в бывшую квартиру Григоровых, и заняло там ту самую большую гостиную, где весной я слушала памятный доклад А.Белого. В этом помещении Общество и оставалось до самого его закрытия в 1923 году. Здесь происходили и регулярные еженедельные собрания членов Общества, где читались циклы лекций Штейнера и велись по ним беседы всеми присутствующими, без определенного руководителя, и отдельные доклады или собеседования по каким-либо специальным вопросам, и особые праздничные собрания — Рождественские, Пасхальные и другие. Здесь же занимались и некоторые кружки начинающих под руководством членов Общества, а другие устраивали свои занятия у кого-либо из своих членов, где квартирные условия были получше. Здесь стояла маленькая печурка "буржуйка". Иногда она оставалась холодной, и сидящие в шубах мерзли, иногда оказывалась чуть-чуть протопленной — не знаю, чьими заботами это делалось, — и тогда большей частью нещадно дымила.
Но это были общие условия всех московских квартир того времени, и они уже никого не пугали, потому что здесь мы получали "хлеб жизни".
Еще в старом помещении, придя на собрание кружка, мы увидели два новых лица, и Борис Павлович, знакомя нас, сказал, что члены Общества будут вести кружки: Клавдия Николаевна Васильева по книге "Как достигнуть познания высших миров" [18] и Вера Оскаровна Анисимова по книге "Христианство как мистический факт и мистерии древности" [19] . Желающие могут записаться. Я тогда только что прочитала эту книгу, вышедшую в новом издании и новом переводе О.Н. Анненковой [20] , и она произвела на меня огромное впечатление. Антропософия оказывалась не только делом внутренней духовной жизни человека, мировоззрением религиозным и философским. Она вступала в сферу исторических событий, объясняла их смысл и значение. А я ведь еще с 6-го класса гимназии знала, что из всех наук самая интересная — наука об обществе, и мое призвание именно здесь. Этим объяснялся и выбор юридического факультета, куда только революция открыла доступ женщинам. Конечно, я записалась в кружок Веры Оскаровны.
18
Васильева, Клавдия Николаевна (урожд. Алексеева, 1886–1970) — вела антропософскую работу и в Москве, и в Петербурге. Вторая жена Андрея Белого. О ней см. предисловие в кн.: К.Н. Бугаева. ВОСПОМИНАНИЯ О БЕЛОМ, ред. J.E. Malmstad (Berkeley, 1981). Она также написала воспоминания о Штейнере (1929, опубл. в немецком переводе: K.N. Bugajewa,WIE EINE RUSSISCHE SEELE RUDOLF STEINER ERLEBTE.Verlag Die Pforte, Basel, 1987). О ее архиве см.: "Записки отдела рукописей ГБЛ", вып.38, с.183.
WIE ERLANGT MAN ERKENNTNISSE DER HЦHEREN WELTEN?(1904-05) Р.Штейнера.
19
Анисимова, Вера Оскаровна (1890–1967) — писательница, переводчица (печаталась под девичьей фамилией В.Станевич). О ней см. КЛЭ,т.7, с. 141. Ее муж, Юлиан Павлович Анисимов (1889–1940) — поэт и переводчик.
DAS CHRISTENTUM ALS MYSTISCHE TATSACHE UND DIE MYSTERIEN DES ALTERTUMS(1902) Р.Штейнера.
20
Анненкова, Ольга Николаевна (ум. 1949) — упомянута как кузина ("Леля") поэта и критика Бориса Дикса (псевд. антропософа Бориса Алексеевича Лемана, 1880–1945) на с.82 кн. БелогоМЕЖДУ ДВУХ РЕВОЛЮЦИЙ (Л.,1934) и на с.171 кн. Сабашниковой-ВолошинойDIE GRЬNE SCHLANGE(изд. 1985 г.): "/…/ seine blonde, Knabenhafte und vogelartige Kusine Olga von Annenkow". Слушала курсы Штейнера в Европе, участвовала в постройке Гетеанума в Дорнахе. Белый ее упоминает в своихВОСПОМИНАНИЯХ О ШТЕЙНЕРЕ,с.223, 280. С начала ноября 1923 г. "бездомный" Белый жил в Москве у Анненковых на Бережковской набережной, на заводе Анилтреста.
Редко можно встретить человека, обладающего таким четким, конкретным и в то же время образным мышлением. Широкое философское образование дало ей способность обобщения, но эти обобщения не были абстрактными, а выливались в образы, которые, однако, отнюдь не "витали в облаках", а всегда выражали собой конкретное содержание того, о чем шла речь. Это был удивительный дар речи, блестящей по форме и богатой по содержанию. Эрудиция у нее была не меньше, чем у Бориса Павловича, но мировосприятие, а вместе с тем и восприятие антропософии — совсем другое; я бы сказала — художественное. Недаром в ее жизни такую большую роль играла музыка. Музыкальность натуры и острый ум — две черты, часто противоречащие друг другу, у нее сливались воедино, создавая неповторимое своеобразие личности. Страстная, увлекающаяся натура, полная противоречий и в то же время в чем-то основном непоколебимо цельная. И люди к ней относились по-разному: одни (как и я), сразу подпадая под ее обаяние, оставались ей преданными, часто на всю жизнь, несмотря на все шипы и колючки, которых тоже было немало в ее характере. Другие, напротив, испытывали раздражение, даже враждебность. Щедрость, всякая — и чисто материальная и душевная, были ее свойством. В те мрачные годы она, случалось, не задумываясь отдавала последнее полешко, последнюю горсть муки. А уж свое умственное и душевное богатство она расточала без удержу, иной раз по малодостойному адресу. Оба ее мужа принесли ей много горя, некоторые годы ее жизни были просто мученическими, и нужно было непоколебимое душевное благородство, чтобы это вынести. Да, она бывала и жестока, и несправедлива, и резка, но все это — оболочка, руда, внутри которой слиток чистого золота. И кто его увидел и почувствовал, оставался ей предан на всю жизнь. Мне кажется, что многое в этом характере объясняется ее происхождением. Она была не родной, а приемной дочерью пензенского врача Станевича; были довольно обоснованны предположения, что ребенок был подкинут ему из цыганского табора, кочевавшего в тех краях. Цыганские черты можно видеть и в ее музыкальной и вообще художественной одаренности, и в страстности темперамента, и в более глубоких свойствах души — способности любить преданно и жертвенно. И еще одно в ее существе может быть идет оттуда же: черты атавистического ясновидения. Она эти способности не развивала, даже страшилась, но они у нее были — это я испытала на себе. Неся все это "цыган-ство" в себе, она прошла строгую школу мысли, сначала классической философии на Высших Женских Курсах, главным образом у Б. А. Фохта [21] , а затем — целиком отдавшись науке антропософии.
21
Фохт, Борис Александрович (1875–1946), философ-кантианец (последователь Когэна), проф. Московского ун-та. Автор комментированных переволов Канта, Аристотеля, Гегеля. См. НАЧАЛО ВЕКА(М. 1933) А.Белого, С.351, и его жеВОСПОМИНАНИЯ О БЛОКЕ. — "Эпопея", № 2, с. 155. Он и "N.N." в стих. БелогоПРЕМУДРОСТЬ(1908,УРНА):"Профессор марбургский Когэн, / Творец сухих методологий! / Им отравил меня N*N*. / И увлекательный и строгий".