Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Годман Дэвид

* * *

На следующее утро за завтраком Шри Бхагаван спросил меня: «Знаешь, из чего это чатни?»

Я ответил: «Нет».

Тогда Шри Бхагаван улыбнулся и сказал: «Это сырая горькая тыква».

Я бы ни за что не поверил, если бы это не сказал сам Шри Бхагаван – не было ни капли горечи. Чатни было очень вкусным. Позже я сочинил стих на телугу, в котором выражал изумление от того, как Шри Бхагаван может полностью устранить горечь из сырой горькой тыквы, и молил его точно так же изгнать горечь эго из наших душ. Когда Шри Бхагаван спустился с горы, я показал ему это стихотворение. Он с видимым удовольствием прочитал его вслух и перевел для жителей ашрама. Затем Шри Бхагаван объяснил, как устранить горечь из тыквы: надо при приготовлении чатни смешать кислое манго и кокос, при взаимодействии

они нейтрализуют горечь. Затем он добавил: «Горькая тыква благотворно влияет на пищеварение, а сырая горькая тыква действует как слабительное».

Я вспомнил историю, рассказанную Шри Бхагаваном за несколько дней до этого. Брахман и его повар отправились в паломничество. Повар окунал горькую тыкву во все тиртхи (водоемы со священной водой). Потом он ее приготовил, и она была такой же горькой, как и прежде.

«Так вот, – заключил Шри Бхагаван, – горечь у паломника не может исчезнуть лишь благодаря омовениям в святой воде, пока ум не будет укреплен и не сделается сладким».

Под конец моего визита Шри Бхагаван трогательно рассказывал о мауне – высшем состоянии безмолвия.

«Безмолвие бывает четырех видов: безмолвие речи, безмолвие взгляда, безмолвие слуха и безмолвие ума. Только последнее из них является чистым безмолвием, и оно важнее всех. Комментарий безмолвия – лучшее безмолвие, как разъяснил Господь Дакшинамурти. Лишь безмолвие – вечная речь, Слово Единое, беседа от Сердца к Сердцу. Безмолвие подобно равномерному течению электрического тока. Речь подобна сопротивлению на пути этого потока, дающего свет и служащего другим целям. Сколько бы ни говорил джняни, он остается безмолвным. Как бы много он ни работал, он безмятежен. Его голос – бестелесный глас. Его поступь не по земле – он словно меряет небом небо».

Шри Бхагаван всегда считал Господа Дакшинамурти высшим примером безмолвного учителя. Вот что он написал, составив краткое предисловие к своему переводу гимнов Шри Шанкарачарьи, прославляющих Господа Дакшинамурти [132] :

У творца Вселенной Брахмы было четыре сына, рожденных из его ума: Санака, Санандана, Санаткумара и Санатсуджата. Они услышали от отца, что тот собирается привлечь их к работе – созданию Вселенной. Но они питали отвращение к работе и жаждали покоя. И они отправились на поиски тех, кто мог бы показать им путь к нему. Когда они полностью созрели для инициации, само воплощение высшей милости – Верховный Бог – предстал перед ними в форме Дакшинамурти в состоянии безмолвия; он пребывал в Самости, и руки его были сложены в чинмудру (жест, символизирующий чистое сознание). Увидев его, они потянулись к нему, как железо к магниту, и в его присутствии пребывали, подобно ему, в Самости.

132

Бхагаван первоначально написал это предисловие на тамильском языке. Много лет спустя он написал версию предисловия на языке телугу. Это часть версии на телугу, переведенная Суббарамайей.

Шри Бхагаван говорил мне об этом стихотворении вскоре после того, как он написал предисловие.

«Великий Шива мог выразить истину единой реальности только через безмолвие. Но это безмолвие могут понять лишь очень развитые души. Всем остальным необходимы объяснения. Как же может человек выразить словами то, чего не мог выразить сам Бог?

Поэтому Шанкара рекомендовал метод восхваления Дакшинамурти и, используя это как мнимый объект, объяснял, что всё есть Брахман. В первых четырех стихах он разъясняет природу мира, так как мир – это то, что не дает нам познать реальность. Если вы поняли его природу, препятствие на пути осознания истины будет разоблачено. В следующих четырех стихах он разъясняет природу дживы. Затем он объясняет связь между ними и учит, что всё суть Самость».

Вскоре после возвращения домой я испытал на себе чудесное действие милости Шри Бхагавана. Было раннее утро, я долго сидел в медитации. Я чувствовал себя

все легче и легче. В конце концов, когда я ощущал себя перышком, плывущим по ветру, я перестал осознавать свое тело, при этом оставаясь в полном сознании. Я взлетел очень высоко в небо. Через некоторое время я увидел высокие, ярко освещенные гопурамы (храмовые башни) на фоне величественной горы. Я знал, что это Тируваннамалай. Через несколько минут я парил над ашрамом рядом с коровником на южной стороне. Я спустился и оказался в нескольких метрах над землей. Я увидел, как Шри Бхагаван светит фонарем куда-то в кусты. Я поклонился Шри Бхагавану, несмотря на то, что был в воздухе. На обратном пути я увидел внизу какие-то яркие огни и услышал выстрелы. Я остановился, спустился и оказался у себя дома, в холле, где сидел в медитации. Ко мне сразу же вернулось ощущение тела, и я открыл глаза. Я был в сознании непрерывно, без малейшего провала – лишь тело исчезло, а потом появилось вновь. На следующий день я прочитал в газетах, что в городе Аркоте, над которым я «пролетал», возвращаясь из Тируваннамалая, были большие беспорядки, которые окончились многочисленными поджогами. Полиции пришлось стрелять, чтобы разогнать толпу. Со мной никогда не происходило ничего подобного ни до, ни после этого, и я могу лишь считать это чудом, явленным мне милостью Шри Бхагавана. Он дал мне свой настоящий даршан, даже несмотря на то, что мое тело находилось очень далеко от него.

Когда я приехал в ашрам весной 1940 г., мне выпала редкая удача и благословение – работать с Шри Бхагаваном на кухне. Наше время было с 2.30 по 4.00 утра. Шри Бхагаван всегда приходил ровно в 2.30 и сначала резал овощи вместе с работниками кухни и преданными снаружи. Затем он входил в кухню и готовил на завтрак самбар или чатни, а иногда и другие блюда. Шри Бхагавану помогали Шри Р. Нараяна Айер, Шри Кальяна Сундарам Айер, присматривавший за книжным магазином ашрама, и я.

Вначале в этой работе я был полным профаном. Увидев, как Шри Бхагаван истекает потом рядом с пылающим очагом, я попытался обмахнуть его опахалом, но Шри Бхагаван воспротивился. Он не позволял оказывать ему особые знаки внимания. Я прекратил, но как только Шри Бхагаван сосредоточил все свое внимание на работе, я снова начал тихонько его обмахивать.

Шри Бхагаван, повернувшись ко мне, засмеялся и сказал: «Ты хочешь делать это исподтишка. Но ты даже не знаешь, как делать это правильно. Давай я научу тебя».

Он взял меня за руку и показал, как правильно махать опахалом. О, какая дрожь пробрала меня, когда он прикоснулся ко мне, как я благодарил свое невежество!

Затем мы переходили из кухни в другое помещение и мололи там специи. Вначале я не знал, как держать пестик и как толочь. Шри Бхагаван положил свою руку на мою и стал поворачивать пестик. Меня снова пронизала дрожь. Будь благословенно мое невежество! Потом Шри Бхагаван брал немного приготовленной еды, пробовал ее и остальное давал нам. Иногда, когда у нас были немытые руки, он своей собственной рукой клал еду нам в рот. Это была вершина счастья для нас. Когда работа была окончена, он торопливо возвращался в холл и садился на диване, откинувшись на его спинку. Несмотря на то что он работал несколько часов кряду, когда приходили брахманы для совершения утренней параяны, он полулежал на диване, излучая покой, и непосвященному могло бы показаться, что он так и продремал всю ночь на своем диване.

Сидеть на корточках так близко к Шри Бхагавану, болтать и шутить с ним, делить с ним плоды его благословенных трудов – какая удача, какое огромное счастье! Это поистине был самый благословенный период в жизни нас троих. Воспоминания о тех временах вызывают у нас волнение даже спустя много лет.

Работа с Шри Бхагаваном была не только радостной, но и тяжелой. Несмотря на то что Шри Бхагаван был воплощением сострадания и милости, в то же время он был сторонником строгой дисциплины. Он не терпел ни малейшей небрежности. Все должно было быть сделано наилучшим образом. Ничего нельзя было выбросить или испортить. Он требовал полного сосредоточения, и все его указания должны были неукоснительно выполняться. Однажды вечером один преданный-адвокат настоял на том, чтобы помогать нам. Его попросили передвинуть котел с самбаром. Двигая его, он пролил несколько капель.