Воспоминания о Рамане Махарши. Встречи, приводящие к трансформации

Годман Дэвид

Нараяна Айер: Слова Шри Бхагавана так приятно слышать, но их смысл находится за пределами нашего понимания. Кажется, это так далеко от нас, что мы даже не можем надеяться понять это.

Я: Наше понимание – всего лишь интеллектуальное. Если Шри Бхагаван будет столь милостив, чтобы дать нам наставления и направить нас, это будет для нас очень полезно.

Бхагаван: Тот, кто советует пламенному искателю делать то или это, не истинный Учитель. Ищущий уже настрадался из-за своей деятельности и хочет

покоя и отдыха. Другими словами, он хочет прекращения деятельности. Вместо этого ему говорят делать еще что-то в дополнение к его деятельности или вместо нее. Разве это может как-то помочь ищущему?

Деятельность – это созидание; деятельность – это разрушение счастья, присущего человеку от природы. Если кто-то пропагандирует деятельность, этот советчик – не Учитель, а убийца. Про такого Учителя можно сказать, что его форму принял либо творец Брахма, либо Смерть – [бог] Яма. Он не может освободить жаждущего свободы, он может лишь туже затянуть его путы.

Я: Когда мы пытаемся прекратить деятельность, сама эта попытка является действием. Так что деятельность неизбежна.

Бхагаван: Правильно. Тхаюманавар тоже указывал на это. Врач рекомендует пациенту принимать лекарство с одним-единственным условием. Это условие – не думать об обезьяне во время приема лекарства. Сможет ли пациент когда-либо принять это лекарство? Сможет ли он не думать об обезьяне каждый раз, когда он пытается не думать о ней? Таким образом, когда люди пытаются отказаться от мыслей, в результате самой этой попытки предмет их устремлений оказывается недостижимым.

Я: Как же тогда достичь этого состояния?

Бхагаван: Чего достигать? Нужно достигать лишь того, что не достигнуто. Но в этом случае само бытие человека есть То.

Однажды во время этого визита Шри Бхагавана спросили, какие перемены произошли с ним с тех пор, как он пришел к Аруначале.

Шри Бхагаван ответил: «Я всегда то же Самое. Во Мне нет ни санкальп, ни изменений. До того как я поселился в Манговой роще, я был безразличным, глаза мои были закрыты. Потом я открыл глаза, и теперь действую активно. Кроме этого, со мной не происходило никаких перемен».

«Но Бхагаван, – обратился к нему другой человек, – мы замечаем столько видимых изменений в вас».

«Да, – ответил Бхагаван, – это из-за того, что вы воспринимаете меня как тело. Пока вы отождествляете себя со своим телом, вы не можете не видеть меня как воплощенное существо. Пока есть сомневающийся, существует и сомнение».

Заявление о том, что в нем ничего не изменилось с момента его появления у Аруначалы, не было неожиданным. Я слышал это от него в один из моих первых приездов:

«Даже в самом начале я осознавал, что я не есть тело. После того как я пришел к Аруначале, посетители задавали всевозможные вопросы: одно ли я с всепроникающей реальностью или отличен; является ли эта реальность недвойственностью, двойственностью или ограниченной недвойственностью и т. д. [124] Даже представление „я есть Брахман“ – лишь мысль и не является атмаништой (пребыванием в Самости). Человек должен отбросить все мысли и пребывать как Самость – это то, к чему приходят все религии. Даже нирвикальпа–

самадхи – только стадия садханы. Здесь подразумевается вхождение в самадхи и выход из самадхи. Я никогда не нуждался ни в какой садхане».

124

Это три соперничающие школы философии веданты: адвайта – недвойственность, двайта – двойственность и вишишта-адвайта – ограниченная недвойственность.

В поздние годы жизни Шри Бхагаван производил впечатление человека, ведущего активную жизнь и полностью осознающего, что творится вокруг, но все же были моменты, когда Самость поглощала его настолько, что он не осознавал ни своего тела, ни течения времени. Шри Бхагаван сам признавал, что это происходит довольно часто. Однажды я был в холле, когда помощник Шри Бхагавана предложил помассировать ему ноги.

Шри Бхагаван запретил ему, сказав: «Если я позволяю помощникам массировать меня, они делают это долго. Сегодня утром во время параяны (религиозных песнопений) я не позволил им. Они начинают в начале параяны и не останавливаются, пока она не закончится, и я иногда даже не осознаю этого».

Я сказал: «Бхагаван однажды говорил мне, что он слышит начало параяны и больше ничего не осознаёт, пока она не кончится».

Шри Бхагаван ответил: «Да, часто бывает так, что я слышу начало, а потом конец. Я так поглощен [Самостью], что теряю счет времени в промежутке [между началом и концом].

И у меня возникает вопрос: почему они так быстро закончили, не выкинули ли они куплеты?

Так же и эти люди – массируют и массируют, а я иногда совершенно не осознаю, что мне делают массаж. Поэтому теперь я им этого не позволю. Я буду делать это сам».

С этими словами Шри Бхагаван взял мазь и стал втирать ее в колени.

В один из моих визитов Шри Бхагаван в разговоре процитировал шлоку из «Хамса-гиты», «Бхагаватам» [песнь 13, стих 36], в которой говорится:

Как пьяный, который слеп в своем опьянении, не видит надетой на нем одежды, так и сиддха, реализовавший Самость, не знает, существует или не существует [его] бренное тело, отнято ли оно у него силой кармы или дано ему.

Позже Шри Бхагаван сам перевел эти слова на тамильский язык и на телугу и уложил в стихотворный размер. Эта шлока в полной мере иллюстрирует то, как мало внимания Шри Бхагаван уделял своему телу и большую часть времени пребывал не в нем.

Мой бывший гуру, Шри Д. С. Шарма, приехал в ашрам в 1946 г. Он тоже спросил Шри Бхагавана о различных стадиях, через которые он прошел с того момента, как поселился у Аруначалы [125] .

125

Под «гуру» Суббарамайя подразумевает научного педагога: «Когда Бхагаван увидел профессора Шарму, поднимавшегося на гору, он повернулся к своему помощнику и заметил: «Видишь, вон идет большой „сэр“. Это гуру нашего Суббарамайи, так что это профессор профессора». («Воспоминания о Шри Рамане», с. 152).