Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
Шрифт:
— Чего в жизни не бывает! Сегодня мы с вами в ссоре — завтра мы будем с вами в дружбе. А дом-то стоит, да и мне деньги пригодятся.
Нас, однако, не тронула житейская философия лендлорда, и предложенная им сделка не состоялась. Когда в конце 1929 г. англо-советские отношения были возобновлены, советское посольство поселилось в новом здании, в том самом, где оно находится и сейчас (Кенсингтон палас гарденс, 13), которое опять-таки было арендовано сроком на 60 лет, но уже Советским правительством.
Два ярких воспоминания особого свойства остались у меня от нашего отъезда из Англии.
За два дня до срока меня с женой на прощальную встречу пригласил мой друг Брайльсфорд. Встреча происходила в каком-то маленьком,
— Сейчас, — говорил он, — в мире есть нечто, что заставляет меня оптимистически смотреть в будущее, несмотря на все наши английские неприятности. Это нечто — вы. Советский Союз… Вы знаете, я не во всем согласен с тем, что вы у себя делаете, но это имеет второстепенное значение. Главное — это то, что вы существуете. Самое ваше существование меняет мир, меняет климат мира, и от этого выигрывают все трудящиеся земли… Я уверен, разрыв не будет продолжительным. Мы скоро вновь будем встречать советское посольство.
Комната, в которой мы сидели, была светлая, мебель в ней была светлая, в окна били яркие лучи солнца, лица людей за нашим столом горели оптимизмом и надеждой… Так этот прощальный завтрак в Сохо остался в моей памяти, как луч света, сверкнувший в темных тучах англо-советской бури.
В начале 1927 г. я познакомился со знаменитым писателем Гербертом Уэллсом, и наши отношения стали быстро крепнуть.
Накануне отъезда из Англии я зашел к Уэллсу попрощаться. Он был глубоко возмущен действиями британского правительства, ругал последними словами Болдуина, Чемберлена, Джойнсона Хикса, Биркенхеда. Но больше всего он возмущался лейбористами.
— Я еще могу понять консерваторов, — говорил писатель, — они открытые враги Советской России и поступают как враги, хотя это глупо и вредно для нас самих… Но лейбористы!.. Ведь они со всех крыш кричат о своей дружбе с вашей страной, о большой заинтересованности рабочих в развитии англо-советской торговли, о том, что они сочувствуют успеху «социалистического эксперимента в России»… А что они сделали для предотвращения разрыва? По существу ничего! Нельзя же в самом деле считать серьезной борьбой против разрыва те робкие словесные протесты, которые они время от времени позволяли себе в парламенте. Я совершенно убежден, что, если бы Макдональд, Сноуден и другие лейбористские лидеры действительно хотели предотвратить разрыв, они сумели бы это сделать, но они не хотели!
— Почему? — спросил я.
— Да просто потому, что лейбористская верхушка — это мещане, которые больше всего хотят прослыть «респектабельными» англичанами. А массы это терпят.
Я слушал Уэллса и думал: «В его словах содержится немало горькой правды… Разве не о том же говорит история всеобщей стачки?»
Прощаясь с писателем, я сказал:
— Сейчас, когда политические и экономические связи между нашими странами, не по нашей вине, будут разорваны, особая ответственность ложится на представителей культуры обеих сторон. Надо хотя бы в этой области сохранить общение между Англией и СССР. Я надеюсь, мистер Уэллс, что Вы лично приложите все усилия для осуществления такой задачи. Вам тут и книги в руки.
— Вы совершенно правы, — тепло откликнулся Уэллс, — обещаю, что за мной дело не станет!
Отъезд полпредства из Англии состоялся 3 июня 1927 г. (за день до окончания предоставленного нам 10-дневного срока для ликвидации дел) и превратился в большую политическую демонстрацию. На вокзале Виктория нас провожала
Пройдена была важная веха в истории англо-советских отношений. Прощальный возглас на вокзале оказался пророческим: два с половиной года спустя, в конце 1929 г., посольство Советского Союза вновь появилось в Лондоне с тем, чтобы уже больше никогда не исчезать.
Часть вторая.
Снова в Англии. Обстановка и люди
Возвращение в Лондон
Прошло пять лет.
В англо-советских отношениях произошли большие перемены, на этот раз к лучшему. Правительство Болдуина, разорвавшее связи с СССР, потерпело поражение на летних выборах 1929 г. На смену ему пришло второе лейбористское правительство Макдональда. Оно аннулировало разрыв 1927 г. между Лондоном и Москвой. Осенью 1929 г. происходили переговоры между лейбористским министром иностранных дел Артуром Гендерсоном и советским послом во Франции В.С.Довгалевским, командированным специально для этой цели в Англию, и дипломатические, а также экономические отношения между обеими странами были полностью восстановлены. Теперь, не в пример 1924 г., советский дипломатический представитель получил ранг чрезвычайного и полномочного посла. А затем отношения между обоими правительствами нормализовались, свидетельством чего было заключение между ними в 1930 г. торгового соглашения, построенного на принципе наибольшего благоприятствования…
В моей личной судьбе за эти пять лет также произошли большие изменения. Около двух лет я провел в Японии, где работал в качестве первого советника посольства СССР в Токио и в течение нескольких месяцев был поверенным в делах за отсутствием посла. Потом три года я занимал пост советского полпреда в Финляндии. Это было очень трудное время в советско-финских отношениях, но зато я приобрел чрезвычайно ценный дипломатический опыт.
И вот теперь, 27 октября 1932 г., в хмурый осенний день, я пересекал воды Ла-Манша, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей посла СССР в Англии…
Пароход осторожно входил в Дуврский порт. В Дувре нас с женой встречали торжественно. Капитан парохода проводил нас на берег по специальному трапу, где нас ждал начальник порта и окружении всех местных властей. Минуя таможню и паспортный контроль, мы сразу прошли в вагон лондонского экспресса. Спустя несколько минут принесли наш багаж, пропущенный, конечно, без досмотра. Вместе с нами в вагон сел первый секретарь советского посольства в Лондоне С.Б.Каган, приехавший в Дувр пас встретить. Я знал его по Москве и был рад встрече с ним.