Воспоминания воображаемого друга

Грин Мэтью

Скорее всего, она его спросила. Миссис Паттерсон, конечно, изменила всю жизнь Макса, но она понимает, что любая перемена для него — большая проблема. Папа Макса это понимает, но продолжает изменять разные вещи, хоть и знает, что Макс может зависнуть. Мама тоже это понимает, но она старается все менять медленно, так чтобы Макс не заметил. А папа просто меняет, как зубную пасту например.

— Симпатичная комната, — говорю я, пока Макс переодевается в пижаму.

Пижама у него маскировочной расцветки. Дома у него другая, но я вижу, что Максу эта очень даже нравится.

Он надевает пижаму и идет посмотреть на себя в зеркало в ванной.

— Очень симпатичная комната, — снова говорю я.

Макс не отвечает.

Я все думаю о том, как он вертел в руке солдатика, пока говорила миссис Паттерсон, и что он не смотрел на нее. Макс сказал, что это хорошая комната и мы с ним можем здесь остаться. Я ему верю, но думаю, что Макс чего-то недоговаривает.

Макс боится. И ему тяжело.

Частичка меня хочет забыть о том, как Макс смотрел на того солдатика. Она хочет, чтобы я подождал несколько дней, или месяц, или даже год, потому что Макс в конце концов полюбит эту новую комнату и, может быть, даже миссис Паттерсон. Эта частичка меня хочет верить, что с Максом все будет хорошо, как он мне сказал. Потому что это значит, что я никогда не исчезну.

Но другая часть меня хочет спасти Макса. Немедленно, пока не стало слишком поздно. Пока не случилось чего-то, чего я пока не знаю. Эта часть меня думает, что я — единственный шанс Макса и я должен поторопиться и что-то предпринять.

Немедленно.

Я разрываюсь между своими двумя половинками. Зависаю, как Макс. Я хочу спасти нас обоих, но не знаю, смогу ли.

Я не знаю, какую часть Макса я могу потерять, чтобы спасти себя.

Глава 39

Наконец Макс засыпает.

Он почистил зубы, выключил в комнате свет и сам лег в постель. Я сидел на стуле рядом с кроватью и ждал, когда Макс поудобнее положит подушки. Как дома.

Только в этой комнате девять ночников, на шесть больше, чем дома, так что здесь светлее.

Я ждал, что Макс что-нибудь скажет, но он просто лежал и смотрел в потолок. Я спросил, не хочет ли он поговорить, потому что обычно, перед тем как он засыпает, мы разговариваем, но Макс отрицательно покачал головой. Через некоторое время Макс сказал шепотом:

— Спокойной ночи, Будо.

Вот и все.

Макс долго не засыпал, но потом все-таки уснул.

Я сижу и думаю, что делать. Слушаю дыхание Макса. Он немножко ворочается, но не просыпается. Если я закрою глаза и буду просто слушать дыхание Макса, все будет почти как дома.

Если бы мы были дома, я сидел бы сейчас в гостиной и смотрел телевизор с родителями Макса.

Я по ним соскучился.

В этой комнате я чувствую себя как в ловушке. Я пленник здесь, как и Макс. Я смотрю на дверь и думаю о том, как же мне спасти Макса, если я и сам не могу отсюда выйти.

Потом до меня доходит, что надо делать.

Я встаю и подхожу к двери. Три шага до двери, еще один сквозь нее, и в следующую секунду я уже снова в той части подвала, где стоит зеленый теннисный стол. Ночников здесь нет, так что я ничего не вижу.

Я прошел сквозь стену

со стороны Макса, потому что она похожа на дверь. Макс даже назвал эту часть стены дверью. Он сказал, что миссис Паттерсон не будет заглядывать в дверь, значит для него эта часть стены — дверь. А если это дверь, то я могу сквозь нее пройти. Сквозь идею двери.

Но суперпотайная дверь с этой стороны подвала не дверь в представлении Макса, потому я не могу пройти сквозь нее. Макс думает о ней как о стене. Просто для проверки я поворачиваюсь кругом и иду обратно в сторону стены. Тут так темно, что я ударяюсь о стену сильнее, чем ожидал.

Я был прав. С этой стороны подвала это просто стена.

Возможно, моя идея не так уж и хороша. Если Макс проснется, я не смогу вернуться и сказать, что я его не бросил. Я даже не узнаю, когда он проснется. Я снова оставил его одного, и он об этом узнает. Я совершил еще одну большую ошибку.

Я поворачиваюсь и на ощупь иду вдоль стены, пока не дохожу до лестницы. Я держусь за перила и медленно поднимаюсь наверх, там прохожу сквозь дверь и оказываюсь в коридоре между кухней и гостиной. Миссис Паттерсон стоит в кухне. На кухонном столе банки с супом «Кэмпбелл», коробки с макаронами «Крафт» и сыр. Миссис Паттерсон складывает коробки и банки в большую картонную коробку.

Эти суп и макароны — любимая еда Макса.

На столе еще четыре картонные коробки. Крышки закрыты, и мне не видно, что внутри. На секунду мне кажется, что эти коробки имеют какое-то значение, но потом я понимаю, что нет. Я ищу подсказку, как спасти Макса, но подсказок никаких нет. Это не загадка. Все просто плохо.

Миссис Паттерсон складывает оставшиеся на столе продукты в коробку, закрывает крышку и отодвигает ее к другим коробкам на краю стола. Потом она подходит к раковине и моет руки и при этом напевает себе под нос.

Помыв руки, миссис Паттерсон проходит мимо меня к лестнице. Я иду следом. Ничего другого мне не остается. Из дома я уйти не могу. Я смог выйти из потайной комнаты, но этот дом для меня — ловушка. Я не знаю, где я и где все остальное. Здесь нет ни автозаправок, ни полицейских участков, ни больниц, куда бы я мог пойти. Здесь Макс, и я не могу уйти без Макса. Я пообещал ему, что не уйду, хотя начинаю думать, что для его спасения мне придется это сделать.

В спальне миссис Паттерсон на полу стоят коробки, раньше я их там не видел. Миссис Паттерсон открывает комод и начинает перекладывать вещи из комода в коробки. Она не перекладывает все подряд, она выбирает, что взять. Теперь я снова думаю, что разгадка может быть в этих коробках. Паковать еду по коробкам не самое обычное занятие, но складывать в коробки одежду — это совсем странно.

Всего у миссис Паттерсон получилось пять коробок с одеждой и обувью. Закончив их паковать, она относит коробки вниз и ставит их на стол рядом с коробками, в которых лежат продукты. Потом она поднимается наверх и чистит зубы. Я вижу, что она собирается лечь спать, и ухожу от нее. Она, конечно, «плохой парень», но я все равно не думаю, что правильно будет смотреть, как она умывается или чистит ниткой зубы.