Воспоминания воображаемого друга
Шрифт:
Он прав. Я никогда не бросил бы его одного. Но сейчас не время для правды. Я должен солгать, обмануть так, как никогда раньше не обманывал. Как мне даже в голову не приходило.
— Макс, — говорю я, глядя ему прямо в глаза, — я не настоящий. Я воображаемый.
— Неправда, — не верит он. — Перестань.
— Правда. Я воображаемый. Ты здесь один. Ты меня видишь, но на самом деле меня не существует. Я воображаемый. Я не могу помочь тебе, Макс. Ты должен сам себе помочь.
Луч фонарика перемещается влево. Он движется в сторону пруда. Миссис Паттерсон спускается по холму
Луна светит ярко, а у миссис Паттерсон есть фонарик.
Секунду спустя мы слышим, как хрустнула первая ветка. Миссис Паттерсон близко.
Макс вздрагивает и едва не роняет поезд.
— Куда? — спрашивает он. — Куда бежать?
— Не знаю, — говорю я. — Я воображаемый. Это ты мне скажи куда.
Снова слышен хруст ветки, на этот раз намного ближе, и Макс разворачивается и бежит вверх по холму, забирая вправо, подальше от воды и от миссис Паттерсон. Но бежит слишком быстро и слишком шумно. Луч фонарика направляется в его сторону и упирается Максу в спину.
— Макс! — кричит миссис Паттерсон. — Подожди!
Макс, услышав ее голос, прибавляет шагу. Я бегу за ним.
Сосны здесь растут часто, я теряю Макса из виду, но он бежит в правильном направлении. На этой стороне дороги до конца улицы стоят пять домов, и Макс бежит к тому, который ближе всех к дому миссис Паттерсон. Сквозь деревья я вижу свет в окнах этого дома. Но Макс куда-то делся. Только что он был всего в двадцати-тридцати шагах впереди меня, а теперь исчез из виду.
Я замедляю бег. Перехожу на шаг. Я хочу послушать и оглядеться. Миссис Паттерсон тоже не бежит. Она недалеко от меня, сзади и слева, и тоже смотрит и слушает.
Мы оба ищем Макса.
— Будо!
Макс снова окликает меня, но на этот раз шепотом. Голос звучит справа, и я поворачиваюсь вправо. Я вижу деревья, камни, листья и свет фонарей на вершине холма, там, где дорога. Но Макса я не вижу.
— Будо, — снова шепотом зовет меня Макс, и мне становится страшно.
Макс старается вести себя тихо, но миссис Паттерсон слишком близко. Нельзя, чтобы он выдал себя.
Тут я его вижу.
Передо мной дерево и камень, а между ними куча листьев, — наверное, их ветром нанесло. Макс зарылся в эти листья. Я вижу, как он машет тоненькой рукой из своего укрытия.
Я становлюсь на четвереньки, подползаю к Максу, сажусь и прислоняюсь к камню с другой стороны.
— Макс, что ты там делаешь? — спрашиваю я тихо-тихо, чтобы Макс отвечал тоже тихо.
— Жду, — говорит он.
— Чего?
— Так все снайперы делают, — шепотом отвечает Макс. — Снайпер подпускает к себе вражеских солдат. А когда они проходят мимо, он их атакует.
— Ты не можешь атаковать миссис Паттерсон.
— Могу. Я подожду, пока…
Мы слышим шорох шагов по опавшим листьям, и Макс замолкает. Через секунду луч фонаря скользит по камню, за которым я сижу, и по куче листьев, где зарылся Макс.
Я поднимаю голову и вижу миссис Паттерсон. Я вижу ее силуэт на фоне освещенного луной неба. Она близко. До нее
— Макс, — говорю я, — она приближается. Не двигайся.
Пока я сижу и жду, когда миссис Паттерсон поймает Макса, я обдумываю, что он сказал.
«Так все снайперы делают».
Макс читал книжку про войну. Вообще-то, он читал миллион книжек про войну, но сейчас он использует то, о чем прочел, чтобы спастись от миссис Паттерсон. Незнакомый лес. Ночь. За ним гонятся. А его лучший друг твердит, что он ненастоящий.
И Макс не завис.
Такого не может быть.
Миссис Паттерсон уже в десяти шагах от Макса. Фонариком она светит перед собой, не в землю. Еще два шага — и она наступит на Макса, но тут она поворачивает влево и начинает подниматься к дороге. Миссис Паттерсон ничего не оставалось, кроме как повернуть, потому что иначе ей пришлось бы перелезать через камень или протискиваться между камнем и деревом. Но она была очень близко. Если бы она осветила кучу листьев под деревом, она наверняка заметила бы Макса.
Когда миссис Паттерсон отходит так далеко, что становится не слышно ее шагов, я спрашиваю у Макса:
— Сколько ты собираешься ждать?
— Снайперы могут ждать несколько дней.
— Дней?
— Не я, а снайперы. Я не знаю. Немножко.
— Ладно, — говорю я.
Я не знаю, плохо это или хорошо, но Макс принял решение. Он справляется. Он, один, сбегает от миссис Паттерсон.
— Будо, — шепчет Макс, — ты настоящий? Скажи правду.
Я отвечаю не сразу. Я хочу сказать да, потому что это правда и для меня так лучше. Дольше проживу. Но Макс в опасности, нельзя позволить ему в меня верить, когда я не могу его спасти. Он должен верить в себя. Он слишком долго зависел от меня, а сейчас должен полагаться только на себя одного. Я не смогу привести его домой.
Это не выбор между куриной лапшой и говядиной с овощами. Это не Учебный центр или игровая площадка, не школьный автобус и даже не Томми Свинден. Это настоящий дьявол и настоящий лунный свет.
Макс должен добраться до дому.
— Нет, — говорю я. — Клянусь. Я воображаемый. Ты меня придумал, чтобы тебе было веселее. Чтобы у тебя был друг.
— Правда? — спрашивает Макс.
— Правда.
— Ты хороший друг, Будо, — говорит Макс.
Макс никогда так не говорил. Я хочу жить вечно, но, если бы я попрощался с жизнью сейчас, я ушел бы счастливым. Таким счастливым, каким никогда не был.
— Спасибо, — говорю я. — Но я всего лишь плод твоего воображения. Я хороший друг, потому что ты придумал меня хорошим другом.
— Пора идти, — произносит Макс.
Он делает это так быстро, что я не уверен, что он меня слушал.
Он выбирается из кучи листьев, но остается на четвереньках. Так, на четвереньках, Макс движется вверх по холму, но не туда, куда пошла миссис Паттерсон, а левее.
Я иду следом.
Я прохожу мимо кучи листьев, в которой несколько секунд назад прятался Макс, и вижу возле камня локомотив из «Лего». Макс его бросил.