Воспоминания "Встречи на грешной земле"
Шрифт:
портил возникшей картины, он ее украшал. И это было столь очевидно, что зал грохнул аплодисментами.
При всей неопределенности своей творческой позиции, Завадский был тем не менее несомненным руководителем театра Моссовета. Но тот, кто видел и помнит его студию на Сретенке, может оценить, насколько спектакли, поставленные им там, были смелее и ярче. Например, остроумнейшая и блистательная постановка «Ученика дьявола» Шоу, которая тогда стала событием театральной, да и не только театральной Москвы. А «Школа неплательщиков» с удивительными декорациями Акимова — где спинки кресла в конторе заканчивались двумя поднятыми ладонями, как
Значит, было и такое. И ради чего утрачено?
Выше я сказал, что мне не привелось застать Завадского актером. Это не совсем так. Я видел его в роли Ведущего на юбилейном спектакле «Шторм». Присутствие Завадского придавало спектаклю торжественность. И это было именно то, чего ждали тогдашние власти.
Что ж, они ее получили и, наверное, остались довольны. Но за этим парадным фасадом не было жилого помещения. И, пожалуй, единственная живая фигура, которая запомнилась в спектакле, — Манька-спекулянтка в исполнении Фаины Раневской.
Когда у Сталина возникла идея отправить 2-й МХАТ в Ростов-на-Дону — там построили новое здание театра, то те уклонились. Воспользовались помощью французского посла. Они понесли за это наказание: 2-й МХАТ был расформирован, и актеры с трудом пристроились потом в разные театры. Вместо них поехал со своей труппой Завадский. Там он поставил «Дни нашей жизни» Леонида Андреева и привез спектакль на гастроли в столицу. После чего актеры потихоньку вместе со своим шефом вернулись в Москву. Но на это высшее руководство
уже посмотрело сквозь пальцы. Важно, что было своевременно продемонстрировано послушание, — исполнена воля Самого!
Не только разное, но и противоположное совмещалось в этом безусловно очень талантливом, умном, беспринципном и осторожном человеке. Наряду с тем, что он не гнушался ставить Сурова, которому даже Охлопков, хоть и предоставлял сцену, но запрягал на постановку очередного режиссера, так вот наряду с этим, Завадский позволил себе акцию, о которой уже упоминалось, — с артистами еврейского театра. Или когда Завадский, встретив на коллегии отовсюду изгнанного Николая Акимова, которого как чумного все сторонились — пожал Николаю Павловичу руку. Правда подошел сзади и тут же отошел, глядя куда-то в другую сторону.
Эх, если бы не компромиссы, то он, вероятно, прозвучал и остался бы в истории нашего театра одним из самых значительных режиссеров. Тем более, что он и в старости не утратил острого и справедливого восприятия действительности. Так, отдыхая в Доме творчества писателей в Малеевке (он вообще любил отдыхать там и в Переделкино), сидя со мной за одним обеденным столом или во время наших с ним прогулок, Юрий Александрович отпускал весьма точные и едкие замечания в адрес того или иного писателя. Он превосходно набрасывал карандашом карикатуры на кого-либо из них, и было видно, что не строит никаких иллюзий относительно тех, чьи репутации искусственно, официально раздуты. Значит — понимал, разбирался в людях и их творчестве, внутренне издевался и — шел на компромиссы.
Пожалуй, не обойду еще одну тему, так как она тоже характеризует его натуру. А именно — отношение к женщинам, в частности, к актрисам своего, да
То, что актрисы театров частенько демонстрируют влюбленность в своего главного режиссера, — понять можно. Попробуй не покажи, если твоя карьера полностью от него зависит. Никто не вынуждает, но... сами понимаете.
Если же говорить о Завадском, то прямо скажем — он того стоил. Шарм! Что до Завадского, то свои ответные чувства он также не считал нужным таить. Например, к одной знаменитой актрисе другого театра, на которой некогда был женат. Отринутый Завадский, не скрывая своих чувств от окружающих, посещал спектакли, в которых она участвовала, и, сидя в первом ряду, скорбно промокал глаза.
Связи же в своем театре, при их неизбежной скоротечности (актрис-то много), Завадский завершал по-джентльменски. Разрывая с очередной пассией, он не только не изгонял ее из театра (а именно так поступают иные главрежи), но не менял доброго отношения и продолжал давать роли. Согласитесь, хотя эта деталь биографии не лежит на столбовой дороге человека искусства, но без нее портрет был бы неполон. И, вместе с тем, позволяет поставить приятную, нестандартную точку.
Максим Литвинов. Дипломат номер один
Мысль написать комедию на международную тему возникла у меня, когда я приехал в Польшу на премьеру своей «Палаты». В свободный вечер сходил в кино на американскую комедию «Когда мышь взревела». Очень смеялся и тогда же понял, что эта тема открывает пласт своеобразных конфликтов.
Надо было только найти подходящий казус. Вернувшись в Москву, я пошуровал среди дипломатической публики в поисках такового. И что же? Безуспешно. Все хвалились, что таких случаев битком, но ничего конкретного назвать не могли. И я уже было махнул рукой, как все же нашелся дипломат, который сказал, что, пожалуй, один случай годится. А именно, сразу после революции, когда у страны еще не было ни с кем никаких дипломатических отношений, Литвинову удалось поменять 35 английских пленных на десять тысяч русских. Да еще добыть транспорты с продовольствием и подготовить почву для дипломатических и торговых переговоров.
Феноменально! И как он этого добился?
— А вот этого не знаю. Ищите.
И я стал искать поначалу хотя бы тех, кто мог бы рассказать мне о Литвинове. Его вдова — англичанка Эйви Литвинова, тогда еще проживала в Москве. Я дозвонился, но она сразу же, на ломаном русском языке заявила, что ничего о муже никому рассказывать не будет. Де, мол, она писательница, и сама собирается о нем писать.
Несколько раз встречался с Иваном Майским, некогда нашим послом в Англии, а когда я был у него — уже очень почтенного возраста академиком. Вот он рассказал мне много ценного об обстановке тех лет и о некоторых приемах Литвинова. Об его способности в спо-
pax и переговорах, если не удавалось убедить противника, то во всяком случае снабдить такой аргументацией, которая поможет тому пойти на уступки без потери лица.
Удалось также выяснить, что в Копенгаген на переговоры по обмену пленными Литвинова сопровождали всего две молоденькие секретарши. Но отдел кадров МИДа мог сообщить мне только имена и ничего более об их судьбе. О своих поисках в связи с этими девушками я расскажу ниже.
Сейчас же хочу отметить, что у меня в жизни были всего две мимолетные встречи с Литвиновым, во время которых он меня даже не заметил.