Воспоминания
Шрифт:
– Итак, доктор Фуллертон, не могу сказать, что рад вновь видеть вас здесь, – заявил судья, оставшись с Тэдди с глазу на глаз. – Что вы можете пояснить по поводу случившегося? Я спрашиваю не для протокола, а исключительно чтобы самому понять, в чем дело.
– Я не похищал ее, ваша честь, Ванесса сама пришла ко мне.
Судья обеспокоено посмотрел на него: – Вы подсказали ей так сделать?
– Разумеется, нет.
– Она объяснила вам причину своего прихода?
– Да. – Тэдди решил выложить все начистоту, до конца. Теперь ему нечего терять. – Она ненавидит моего брата и его жену.
– Это невозможно. Она ничего не сказала об этом тогда, в зале суда.
– Спросите ее еще раз.
Судья сердито
– Вы подучили ее?
– Нет. – Глаза Тэдди злобно сверкнули. – Жена моего брата уже начала пугать девочку интернатом, вот как она ее любит, ваша честь. И я бы сказал… – Тэдди неприязненно повел плечами и упрекающе усмехнулся, глядя на судью, – вы сделали весьма неудачный выбор.
Судья же, наоборот, казалось, обрадовался словам Тэдди.
– Девочка испытала очень сильное потрясение, доктор. Вы отлично знаете об этом. Ей нужен нормальный дом с матерью и отцом. Как бы сильно вы ее ни любили, вы всего лишь одинокий мужчина.
Тэдди вздохнул:
– У моей невестки нет в душе материнской ласки, ваша честь. Она всей душой ненавидела мать Ванессы. Отец Ванессы бросил Пэтти и женился на матери девочки. Мне кажется, Пэтти – миссис Фуллертон – хочет свести какие-то свои счеты. Ей хочется «завладеть» этим ребенком, причем любой ценой, она стремится что-то доказать. Она не любит Ванессу, ваша честь. Она совершенно не знает девочки.
– Правда ли, что мать девочки ненавидела миссис Фуллертон?
– Не думаю. Мне кажется, что ненависть исходила главным образом со стороны Пэтти Фуллертон. Она дико ревновала Сирину.
– Бедная женщина… – Судья подумал о Сирине и покачал головой. – А ваш брат Грегори? – Судья смотрел на Тэдди без радости в глазах. Это дело оказалось самым трудным из всех, когда-либо находившихся в его производстве за все время работы судьей. Он затруднялся решить, какой исход был бы более благоприятным для Ванессы. – Он любит девочку?
– Ваша честь, – Тэдди тяжело вздохнул, – мой брат алкоголик. По моему глубокому убеждению, в данный момент он достиг последней стадии. Так что общение с ним не слишком благоприятно для Ванессы. Как, впрочем, и для любого другого.
Судья покачал головой и со вздохом откинулся на спинку кресла.
– Итак, передо мной лежит заявление, в котором вы обвиняетесь в похищении ребенка. Но все идет к тому, что мне, видимо, придется вернуться к рассмотрению дела об опеке над вашей племянницей. – Судья выглядел таким же жалким и несчастным, как и Тэдди. – Знаете, я намерен предпринять весьма необычный шаг, доктор. Я приговорю вас к тридцати суткам тюремного заключения за так называемое похищение племянницы, состоявшееся после вынесенного судом вердикта. Если хотите, можете потребовать судебного разбирательства по этому поводу. Но я не предъявлю вам обвинений в похищении ребенка. Я обвиняю вас в неуважении к суду. При таком обвинении освобождение под залог не предусмотрено, так что вам придется отбыть полный срок. Таким образом, я получу гарантию, что вы действительно не предпримете попыток похитить девочку.
Тэдди слушал судью с выражением презрения на лице. Судья взглянул на него и продолжил:
– А за эти тридцать дней я проведу дополнительное расследование по вопросу об опеке и ровно через месяц вынесу окончательное решение. Это у нас будет… – судья посмотрел на календарь, – четвертое марта.
С этими словами он подал знак охране, и Тэдди увели.
Глава 49
Четвертого марта в девять утра Тэдди вновь ввели в зал суда. На этот раз он был чисто выбрит и вымыт. За месяц, проведенный в заключении, он похудел на двенадцать фунтов. В зале уже находились Грег, Пэтти и Ванесса. Этот месяц показался Тэдди бесконечно длинным: все это время он был лишен возможности видеть Ванессу, и сейчас при виде девочки сердце его
Судебный служитель призвал всех к порядку, затем все находившиеся в зале встали, приветствуя появление судьи, сурово посмотревшего на участников процесса. Заняв свое место, судья заявил, что расследование, проведенное им по делу о правах на опекунство Ванессы, оказалось самым продолжительным за все время его работы судьей. Он сказал, что считает всех претендентов достойными людьми, и поэтому расследование не ставило целью выяснение, кто из претендентов в большей степени подходит на роль опекуна, а кто нет. Цель – решить дело так, чтобы максимальную выгоду от принятого решения получила Ванесса. В этом деле имелись определенные проблемы – здесь судья посмотрел в глаза взрослым участникам процесса, не сомневаясь, что они поймут истинное значение сказанных им слов, – которые существенно осложнили выбор наиболее подходящего местожительства для маленькой девочки. Каково бы ни было окончательное решение, судья выразил надежду, что участники процесса сохранят добрые отношения между собой, поскольку он не сомневался, что Ванессе нужны они все без исключения, вне зависимости от того, с кем она будет жить. Эта речь была необыкновенно длинной для этого славившегося своей немногословностью судьи. Откашлявшись, судья переложил несколько бумаг, внимательно посмотрел на Маргарет Фуллертон, затем на ее младшего сына.
– Доктор Фуллертон, полагаю, вы имеете право знать, что я имел весьма продолжительную беседу с вашей матерью.
Тэдди с подозрением посмотрел на мать, но ее глаза ничего не говорили.
– И у меня сложилось впечатление, что ваша привязанность к ребенку не только достойна восхищения, но и имеет длительный и постоянный характер. Очевидно, вы поддерживали тесные отношения с матерью девочки после смерти вашего брата, из чего я делаю вывод, что и Ванесса, и ее мать привыкли в значительной степени полагаться на вас. Также я уяснил, что мистер и миссис Грегори Фуллертон не поддерживали никаких отношений с Ванессой и ее родителями.
Тэдди с нескрываемым удивлением посмотрел на мать. Неужели она рассказала все это судье? Но почему? С чего это она вдруг решила помочь ему?
– Поэтому, – продолжил судья, – на мой взгляд, проживание Ванессы у вас, даже несмотря на то что вы не женаты, даст девочке ощущение непрерывной преемственности в окружении, которое, по мнению психиатра, ей жизненно необходимо. Поэтому, доктор Фуллертон, я назначаю вас опекуном девочки.
Ванесса радостно вскрикнула и бегом бросилась к Тэдди. Он протянул навстречу ей руки и крепко сжал в объятиях, не в силах удержать слез радости, выступивших на глазах. Глядя на них, судья почувствовал, как у него самого увлажнились глаза. Тэдди посмотрел на мать и с удивлением увидел, что и она вытирает глаза. Внутри его вспыхнуло чувство благодарности. Наконец-то она совершила достойное деяние. Одна лишь Пэтти, выходя из зала суда, посмотрела так, словно хотела их всех уничтожить. Грег же остановился, пожал ему руку и пожелал обоим удачи. Он знал, что такое решение будет более полезным для Ванессы.
Маргарет Фуллертон смотрела на своего младшего сына и раздумывала над тем, что же заставило ее смягчиться по отношению к Ванессе. С прошлым покончено, девочка так отчаянно скучала без Тэдди. Видимо, пришло время давним событиям превратиться в воспоминания.
– Должно быть, становлюсь старой, – сказала она сама себе и улыбнулась.
А в зале суда Тэдди продолжал крепко сжимать Ванессу в объятиях. Они радостно смеялись, затем, держась за руки, торжественно вышли из зала. Со всех сторон на них накинулись репортеры и фотокорреспонденты, но им было все равно.