Воспоминания

Стил Даниэла

– Сирина, он уже ушел от нас и никогда не вернется. Ты должна подумать о себе.

– Знаю.

– Нет, не знаешь. Ты цепляешься за город, в котором вы жили с ним вместе. Это понятно. Но это не причина, чтобы отказаться от своей судьбы, от карьеры. Как ты думаешь, что бы он сказал?

– Он сказал бы, что надо ехать. – Она не сомневалась ни секунды. – Но это так сложно.

– Конечно. – В голосе Тэдди чувствовалось неподдельное участие. – Тебе следует заставить себя сделать этот шаг.

– Я подумаю.

Это все, чего ему удалось от нее добиться в тот день. Поздно вечером, лежа в кровати, Сирина обдумывала все возможные последствия предстоящего

решения. С одной стороны, ей до смерти хотелось поехать, с другой – душа разрывалась на части при одной мысли, что они покинут Сан-Франциско. Здесь она чувствовала себя в безопасности. Здесь она жила с Брэдом, но как долго сможет она держаться за призрак? Она вполне могла бы прожить так всю жизнь и отлично это понимала. За эти три года в ее жизни не было ни одного мужчины. Вся ее жизнь, все ее существование сконцентрировались на Ванессе. В Нью-Йорке открывался шанс для совершенно новой жизни. Так Сирина промучилась до пяти утра, вновь и вновь обдумывая и взвешивая. Затем внезапно она сняла трубку телефона и позвонила Тэдди. В Нью-Йорке было восемь утра, он пил кофе.

– Ну? – Тэдди улыбнулся, услышав ее голос.

Она крепко зажмурила глаза в своей темной комнате, на мгновение затаила дыхание, а затем, резко выдохнув, произнесла:

– Еду.

Глава 35

Квартирка, которую подыскал им Тэдди, оказалась крохотной. Сирина назвала ему предельную сумму, которую могла себе позволить, и он уложился в нее, отыскав далеко не худший вариант: маленькую квартирку с одной спальней, находившуюся на Шестьдесят третьей улице, что между Лексингтон и Третьей авеню. Более или менее приличное место. По Третьей авеню часто ходил трамвай, а Лексингтон-авеню – довольно приятная и симпатичная улица – располагалась всего в квартале от Парк-авеню. Окна выходили на юг, поэтому в комнате было солнечно и светло. Единственная спальня оказалась совсем крохотной, зато гостиная была относительно просторной и приятной.

Увидев квартиру, Сирина пришла в восторг. Мебель простая и непритязательная: свежевыкрашенные в белый цвет стулья, на полу яркий ковер, на стенах приятные обои и красивое покрывало на кровати Ванессы, которое, как Сирина узнала позже, было подарком Тэдди. Все это выглядело бы уютными комнатами для гостей в большом доме, но отнюдь не настоящей квартирой. Кухня едва превышала размером туалет, но в ней вполне можно было приготовить поесть. Сирина закрыла последний шкаф, огляделась вокруг и посмотрела на Тэдди, восхищенно улыбаясь и хлопая в ладоши, как ребенок.

– Тэдди, это замечательно! Мне нравится здесь даже больше, чем в Сан-Франциско.

Он смущенно улыбнулся:

– Ну, я бы не стал сравнивать открывающийся из окна вид.

Он посмотрел на здания, высившиеся на Шестьдесят третьей улице, и представил, как все это будет выглядеть через несколько месяцев, когда пойдет снег, появится слякоть и туман. Он повернулся к ней с нежной улыбкой во взгляде.

– Сирина, я очень рад, что ты приехала.

Тедди понимал, что для нее это был непростой шаг. Что будет, если она не найдет здесь работу? Если он ошибся? Полной уверенности не было.

– Я тоже очень рада. Правда, до смерти страшно, – сказала она улыбаясь, – но я счастлива.

Сам характер жизни этого гигантского города, пока они ехали из аэропорта, наполнил Сирину возбуждением.

В этот первый вечер Тэдди рассказывал ей, что и где находится в городе, как куда добираться и какие районы самые безопасные. Чем больше она его слушала, тем больше ей нравилось. Сирине предстояло

появиться в агентстве на следующий день с утра. Она так волновалась, что с трудом дождалась назначенного часа.

Когда утром Сирина вошла в агентство Керр, то оторопела от удивления. Ничего общего с непринужденной и расслабленной атмосферой Сан-Франциско. Здесь буквально все кипело, крутилось, вертелось, мчалось, спешило и никто не валял дурака. Никакого легкомысленного отношения к делу. В офисе за столами сидели хорошо одетые женщины с умело наложенной косметикой и четко отвечали на телефонные звонки. Перед ними лежали горы альбомов, карточек, разных других бумаг, на доске объявлений виднелись приколотые бланки заявок. Каждую минуту трезвонили телефоны. Сирину без промедления подвели к столу, за которым сидела симпатичная женщина в шерстяном бежевом костюме, в блузке, удачно подобранной в тон костюму, поверх которой лежала тяжелая нитка жемчуга, волосы ее волнами ниспадали на плечи.

– Несколько недель назад я видела ваши фотографии, – проговорила она, обращаясь к Сирине, – вам следует сделать другие, лучше целый альбом в различных ракурсах.

Сирина молча кивнула, чувствуя себя ужасно неловко, не в силах произнести ни звука.

– У вас есть фотограф, который мог бы это сделать?

Широко раскрыв глаза, Сирина отрицательно покачала головой.

На ней был темно-синий свитер, серая юбка, простенький синий кашемировый блейзер, купленный в Сан-Франциско. Собственные стройные ноги показались Сирине неуклюжими и бесконечно длинными, когда она, волнуясь, перекинула одну на другую. Женщина, сидевшая за столом, обратила внимание на туфли от Диора. Волосы Сирина стянула в тугой узел, в ушах красовались небольшие жемчужные сережки. Она оделась так, словно собралась на чай к подруге в Сан-Франциско, а вовсе не на просмотр в нью-йоркское агентство фотомоделей. Сирина очень волновалась, решая, как ей приодеться к этому случаю. Но в конце концов, решила одеться попроще. Что бы она ни надела из своего гардероба, вряд ли это имело бы решающее значение, так что большой разницы от того, в каком из нарядов появиться, не было. Она шла на эту встречу, одеревенев от страха, и теперь, сидя перед женщиной в бежевом костюме, размышляла, что та могла о ней подумать. Скорее всего, ее не возьмут, а Тэдди просто сошел с ума. С чего это она возомнила, что сможет стать моделью в Нью-Йорке? Но женщина кивнула, что-то написала на листке и протянула Сирине:

– Договоритесь вот с этим фотографом, приложите фотографии с вашей последней работы, сделайте прическу, покрасьте поярче ногти и приходите через неделю.

Сирина сидела и смотрела на нее, размышляя, есть ли смысл заниматься всем этим. Словно угадав ее мысли, сотрудница агентства улыбнулась:

– Все будет хорошо, успокойтесь. Здесь не так, как в Сан-Франциско? Вы ведь оттуда?

На ее лице появилась заинтересованная улыбка. Сирине ужасно захотелось избавиться от неловкости, охватившей ее.

– Я прожила там семь лет.

– Да, долго. – Затем, чуть склонив голову набок, словно уловив акцент, поинтересовалась: – А где вы жили до этого?

– О, – тяжело вздохнула Сирина, испытывая еще большую неловкость, – это долгая история. Мы с мужем переехали туда из Парижа, а до этого жили в Риме. Я итальянка.

Брови женщины удивленно поползли вверх.

– Он тоже итальянец?

– Нет, американец. – Раздосадованная Сирина чуть было не бросила ей в лицо, что она жена военного, но остановилась. Имелись ли у нее основания злиться на эту женщину? Может быть, ее просто интересовала Сирина.