Воспоминания
Шрифт:
5 октября мы поднялись вверх по очень узкому горному проходу Мердевен (лестница), который действительно имел врубленные в скалы ступени. Он тянулся зигзагообразным ущельем до самого перевала, затем вел по густому лесу через Байдары в Чоргун. Только татарские кони способны подниматься и спускаться по этой лестнице. Мы проехали 35 верст и прибыли домой вечером вконец уставшие. Только спустя 20 лет (в 1860 г.) мне удалось снова побывать на южном берегу и проехать до Алушты. Что касается Чоргуна, то во время войны 1854-1856 гг. он был полностью разрушен. От прекрасного имения осталась лишь голая земля, обильно пропитанная кровью, так как здесь 4/16 августа 1855 г. произошло сражение; Дома и сады были сровнены с землей. После воцарения мира его императорское величество предоставил нам средства, чтобы отстроить и восстановить имение. Однако столетние ореховые деревья и тысячи фруктовых деревьев, как и большая часть дубовой рощи, вырубленной для лагерных костров, погибли. Деревья пришлось сажать заново.
6 октября мы вернулись в Ак-Шейх. Начались сборы к отъезду на мое новое место службы. Однако лишь 12 октября после душераздирающего прощания Елены с матерью мы выехали в Симферополь. Отсюда я отправил весь лишний багаж в Москву, попрощался затем с сестрами, и 23 октября мы двинулись из Симферополя на двух экипажах. Ехали днем и ночью через Перекоп и Екатеринослав до Харькова, куда прибыли 29 октября. Дорога между последними двумя городами была ужасной. Непролазная грязь и песчаная почва затрудняли продвижение, однако это были лишь предвестники тех неприятностей, которые нам суждено было пережить на пути до Москвы. Так называемое шоссе из-за осенних дождей оказалось непроезжим. Нехватка почтовых лошадей вынудила меня нанимать лошадей у возчиков, которые заламывали немыслимые цены. Иногда я платил за проезд от одной станции до другой 10-12 рублей серебром, или мне удавалось нанять лошадей у крестьян по цене 14 рублей для обоих экипажей. К тому же я вынужден был за свой счет кормить этих кляч, чтобы добраться до следующей станции. В Курской и Орловской губерниях вообще творилось необъяснимое. Станционные смотрители нередко прятались, боясь гнева проезжающих, которым приходилось на каждой станции ждать лошадей подолгу, иногда неделями. Я видел как императорские фельдъегеря в легких почтовых каретах, запряженных пятью почтовыми и даже курьерскими лошадьми, едва преодолевали две станции за сутки. Поездка от Перекопа до Тулы и Москвы в это время года была ужасна. После многих мучений мы прибыли наконец 10 ноября в Москву и остановились у Моих родственников, где заняли две комнаты. Мой багаж из-за адской дороги еще не прибыл, и мне пришлось ждать его. Тем временем я познакомил свою молодую супругу с достопримечательностями Москвы. Мы побывали в Кремле, во дворцах, церквах, театрах и т. д. и приятно проводили время в кругу семьи. 12 ноября, через два дня после нашего приезда в Москву, выпал глубокий снег. Сразу же установилась санная дорога до весны. Багаж мой прибыл только к рождеству; бедный возница вынужден был, как и многие его товарищи, провести четыре недели в Харькове, пока не установилась санная дорога, и все понесли большие убытки из-за длительного ожидания. Я поставил коляску на полозья, о чем потом очень сожалел.
Мы покинули Москву 29 декабря, вечером, и 1 января 1841 г. прибыли в сильный мороз в город Муром. После Арзамаса я вынужден был отправить обратно в Москву поставленную на полозья коляску, так как снег был слишком глубок. Я купил легкие сани, перегрузил на них багаж, и мы поехали в Симбирск, куда прибыли б января. Здесь я купил крытые сани (возок), которые должны были защитить мою жену от холода, ветра и снега. Так как большой почтовый тракт из Симбирска в Самару, ведущий через Сенгилейские горы, из-за снежных метелей был совершенно непроезжим, я решил проделать часть пути по льду Волги. Мы двигались довольно быстро, тем не менее вынуждены были останавливаться на ночлег в какой-нибудь деревне на правом берегу Волги. Мы спали в возке при температуре - 20°. Моя жена, попавшая из теплых долин Таврии в жестокий, холодный климат, терпела лишения как спартанка. Она откровенно сказала мне потом, что, когда мы ехали по реке, она все время дрожала от страха, что лед проломится и мы утонем. Однако при толщине льда в три фута такое путешествие по Волге протяженностью 130 верст не представляет риска.
9 января мы продолжили наше путешествие по большому почтовому тракту. 11 января переправились через замерзшую Волгу в Самару, где день отдыхали. Это была уже оренбургская земля. Изменились тип людей и одежда. Башкиры и киргизы ходили в странных меховых шапках (малахаях). Перед нами простиралась бескрайняя степь, покрытая глубоким снегом. Станции большей частью были грязными. Из-за сильного мороза жители брали телят и ягнят в теплые избы. Мы с женой проводили ночь в санях, так как было невозможно выносить эту испорченную атмосферу. Я торопился как можно быстрее добраться до пункта моего назначения, находившегося в 430 верстах от Самары.
Из Бузулука мы ехали днем и ночью. Ночью обычно при ясном свете луны. Дорога была замечательной, однако стояли страшные холода. 17 января я прибыл в Оренбург, тогда еще крепость. Из Москвы я написал моему бывшему кавказскому шефу и другу генералу Рокассовскому, теперь начальнику штаба в Оренбурге, чтобы мне приготовили квартиру, в которой я и остановился.
Так судьба перебросила меня из древнего Исфахана
Этим окончилась эпоха моих странствий 1837-1840 гг. Теперь я попал совсем в другую обстановку, очутился в чужой земле, среди новых людей, нравов и обычаев, которых я не знал. Я не догадывался, что мне суждено провести здесь пятнадцать лет, что я буду предпринимать дальние и частые путешествия в киргизские степи, на Аральское море, древний Яксарт, в Башкирию и Уральские горы. Человек полагает, а бог располагает, и он всегда милостиво защищал меня и делал все к лучшему.
Глава VI.
1841 год
Прежде чем перейти к воспоминаниям 1841-1856 гг., я считаю целесообразным сначала окинуть взором край, где судьба уготовила мне провести 15 лет моей жизни, и рассказать о его жителях. Я описываю землю и людей такими, какими их видел тогда. С тех пор там многое изменилось, однако границы края остались прежними. Населяют его все те же народности. Сильно изменилось лишь административное деление.
Оренбургский край лежит между 67° и 84° восточной долготы, 44° и 56° северной широты и занимает площадь в 26400 географических миль, т. е. он почти в три раза больше Франции.
Огромная площадь этого района и разнообразие почвенного покрова, естественно, влияют на климат и возделывание сельскохозяйственных культур на его границах, где жара и холод одинаково сильны. На крайнем юге вызревает замечательный виноград, в то время как на крайнем севере не могут расти огурцы.
Среднюю часть этого района пересекают Уральские горы, которые тянутся от Ледовитого океана почти до Аральского моря и имеют множество ответвлений. В центре губернаторства эти горы покрыты густым лесом и хранят в своих недрах золото, драгоценные камни и особенно в большом количестве железо и медь. Восточная часть этого района, наоборот, представляет собой необозримые волнообразные степи, которые переходят на юге в песчаную и солончаковую пустыню, простирающуюся до Аральского моря и Яксарта{*51}.
Оренбургская губерния известна своим плодородием. Особенно плодородна ее западная часть, где собирают богатые урожаи пшеницы, ржи и овса; однако здесь еще мало хороших дорог, что затрудняет доставку хлеба в пункты отправления, т. е. к Волге и Каме.
Большинство рек, орошающих эту губернию, берут начало в Уральских горах и их отрогах. Во время весеннего разлива многие из них пригодны для сплава леса и проводки барок, и только одна, Белая, после ее слияния с Уфой судоходна все лето. Так как Белая является притоком Камы, которая течет вдоль северо-западной границы губернии и впадает в Волгу, все богатства уральских рудников (за исключением золота), особенно изделия многочисленных чугуноплавильных, железоделательных и медеплавильных заводов, перевозятся весной по воде большими караванами во внутренние районы России до Нижнего Новгорода и даже Петербурга.
Оренбургский край населен различными народностями, отличающимися между собой как по происхождению, так и по языку и религии. В Оренбургской губернии живут русские, башкиры, мещеряки, тептяри, черемисы, вотяки, чуваши, мордва, татары, калмыки и кочевые киргизы. Зауральские киргизы кочуют между рекой Уралом, Устюртом, Аральским морем, Яксартом и на востоке до Сарысу и гор Улутау, где начинаются пастбища сибирских киргизов. Ниже следует краткое описание быта всех этих народностей.
Оренбургские казаки, первоначально состоявшие из крестьян-переселенцев, беглых крепостных, отставных солдат и т. д., поселились вдоль правого берега Урала и в прилегающих районах. В 1736 г. они получили статус оренбургских иррегулярных войск, куда вошли также разные люди из Уфы, Самары и других городов. С основанием города Оренбурга в 1743 г. началось заселение Оренбургской пограничной линии вдоль реки Урал. Вниз от Оренбурга эта линия тянулась вдоль правого берега реки, тогда еще называемой Яиком, до Гурьева и Каспийского моря, а вверх - до реки Уи и сибирской границы; общая ее длина достигала 1780 верст. Эта линия была создана для того, чтобы защитить расположенные по эту сторону реки Урал районы от разбойничьих набегов тогда еще совсем диких и не покоренных киргизов. Вдоль пограничной линии было воздвигнуто множество крепостей. На протяжении многих лет здесь селился разный народ, и постепенно население увеличилось настолько, что при новом административном делении по указу от 12 декабря 1840 г. оренбургских казаков уже насчитывалось 150 120 душ обоего пола, из которых 22 609 несли действительную военную службу. Из них было сформировано десять полков, по 870 человек в каждом, и конно-артиллерийская бригада, состоявшая из трех батарей. Все население было подразделено на два района (округа), а каждый район - на пять полковых округов; на каждый из этих полковых округов приходилось 2500 оседлых семей. Каждый полковой округ делится на 3-10 станиц в зависимости от местности и населения. Всего в 1840 г. насчитывалось 67 станиц, населенных оренбургскими казаками. Впоследствии их стало еще больше.