Воспоминания
Шрифт:
Очень часто литераторы рассуждали о том, что после смерти Пушкина не издаются его сочинения.
Раз один молодой человек, не литератор, но ярый поклонник русской литературы, на вечере у Панаева сказал:
— Вам, литераторам, надо было бы давно соединенными силами купить у наследников право и издать полное собрание сочинений Пушкина. Какую бы благодарность вы заслужили от русской публики. Право, стыдно вам так равнодушно относиться к таким замечательным поэтам.
Завязался по этому поводу разговор; литераторы оправдывались тем, что надо много денег.
— Полноте, господа, если бы вы захотели, то деньги нашлись бы. Можно было бы устроить издание на акциях.
Некрасов сказал приблизительную цифру, во что может обойтись издание Пушкина.
Некоторые литераторы начали доказывать, что затрата денег так велика, что издание не окупит расходов. Некрасов возражал, что, напротив, оно даже принесет большой барыш, и прибавил:
— В самом деле, господа, надо бы нам сообща серьезно обсудить это дело. Каждый внесет сумму по его средствам; ну, вообразим, хотя это и немыслимо, что барыша не получим, но пайщики во всяком случае не потеряют своих денег. Надо сделать два издания: одно на хорошей бумаге, крупной печатью, а другое — компактное, чтобы каждому бедняку было доступно купить Пушкина. Продажа пойдет бойко, — это верно.
Очень часто в кружке толковали о разных литературных полезных предприятиях, но из этих толков не выходило, обыкновенно, никаких результатов.
Не прошло и месяца после вечера, на котором говорилось об издании сочинений Пушкина, как Панаев встретил на Невском одного господина, часто бывавшего в доме вдовы Пушкина, уже вышедшей замуж за генерала Ланского; этот господин рассказал ему, что Анненков чрез своего брата, коротко знакомого с Ланским, купил право на издание сочинений Пушкина.
Панаев вернулся домой и за обедом, к которому собрались Тургенев и еще несколько литераторов, сообщил эту важную новость.
— Каков наш простодушный русский кулачок, — воскликнул Тургенев, — хоть бы словечком обмолвился о своих замыслах! Это ты все виноват, Некрасов; помнишь, раз вечером высчитывал барыши, какие можно получить от издания Пушкина — вот и раззадорил аппетит у Анненкова на наживу денег!.. Но Боже мой! воображаю, как наш «Кирюша» издаст Пушкина, если сам будет редактировать! О, несчастный Пушкин, я думаю, его кости содрогнутся в могиле от ужаса, что он попал в руки такому бездарному издателю! [167]
167
У Тургенева и Некрасова такие разговоры действительно происходили. В 1854 году Некрасов писал Тургеневу: «Не я буду виноват, если формат нового издания Пушкина будет уродлив и шрифт гадок. Что за кулацкое безвкусие!» Даже слово кулак Панаева запомнила точно.
— Но, вероятно, Анненков будет просить советов у всех в таком важном деле, — заметил кто-то.
— Он даже обязан это сделать, так как сам лицо не компетентное в поэзии, — сказал Панаев. — Издать Пушкина надо добросовестно, и нельзя полагаться на одного себя; надо, чтобы другие л итераторы приняли самое горячее участие и сообща потрудились бы над таким изданием.
— Как вы все наивны, господа! — сказал Тургенев,— такие люди, как Анненков, до такой степени самонадеянны, что не признают ничьих советов, особенно где дело идет о барышах. Да притом он пожелает, чтобы ему одному принадлежала честь издания Пушкина… Имя Анненкова, как
В этот вечер у Панаева должен был собраться весь кружок литераторов, и все нетерпеливо ждали прихода Анненкова. Тургенев упрашивал всех, чтобы не начинать разговора с Анненковым о его приобретении, желая посмотреть — заговорит ли он сам об этом. Анненков явился, но ни слова не сказал о своей покупке. Панаев не вытерпел и сказал ему:
— А ты должен сегодня угостить нас всех шампанским.
— Нет, ужином у Дюссо! — крикнули несколько голосов.
Всем была известна расчетливость Анненкова, который никогда не истратил гроша, чтобы угостить кого-нибудь обедом или ужином.
— Да, да, ужином с трюфелями и большим количеством шампанского, надо сделать вспрыски, — опять раздались голоса.
Анненков понял, в чем дело, но делал вид недоумевающего человека.
— Что с вами, господа? Какие вспрыски?
— Не отвиливайте, нам всем известна ваша покупка права издания сочинений Пушкина, — сказал Г.
— Это вовсе не я купил, а мой брат, — ответил Анненков.
Раздался общий хохот, потому что все знали, что его брату подобная мысль не могла прийти в голову, так как это был человек, совершенно не интересовавшийся русской литературой. [168]
168
Брат Анненкова — Иван Васильевич — гвардейский полковник. Через несколько лет он сделался Петербургским обер-полицей-мейстером.
— Хотите, я вам документ покажу, — воскликнул Анненков.
— Нам нужен не документ, а ужин, — отвечали ему. Анненков пожал плечами, засмеялся своим обычным громким принужденным смехом и произнес:
— Вот шутники, рады придраться ко всему, чтобы, поужинать у Дюссо… Извольте, господа, я вас угощу ужином, когда выйдет издание!
— Тогда обедом! а теперь ужином, — крикнул Тургенев. Все подтвердили это требование.
— Обедом, ужином! — воскликнул Анненков, — да знаете ли, господа, расходы по изданию будут так огромны, что вряд ли оно окупится.
— Ну, Анненков, ты тогда и не подумал бы издавать Пушкина! — заметил Некрасов. [169]
— Я не о барышах думаю, — обидчиво отвечал Анненков. — Я не умею спекулировать литературой. Некрасов понял намек и язвительно проговорил:
— Да, значит, ты с благотворительною целью предпринял это издание.
Видя, что разговор переходит на личные счеты, присутствующие поспешили прекратить его и стали расспрашивать Анненкова о подробностях его приобретения.
169
Некрасов никогда не говорил Анненкову «ты».
Анненков каждый день утром употреблял несколько часов для разбора бумаг Пушкина в квартире генерала Ланского.
С Анненкова взято было честное слово, что он все частные письма и вообще все бумаги, касающиеся семейных дел, не будет читать, а только выберет те бумаги, которые ему будут нужны для издания. Однако Анненков рассказывал в кружке, какие пасквильные анонимные письма писались Пушкину о его семейных делах и что он нашел в бумагах начатое письмо Пушкина к какому-то своему другу, в котором Пушкин в самых мрачных красках описывал свое семейное положение.