Восстание эльфов
Шрифт:
Моё же дело плохо. Лаэрт настолько задавил меня своими атаками, что я прижался спиной к стене склада. Я не могу двинуться ни влево, ни вправо. Он достанет меня любым клинком.
Тогда я махнул мечом напрямик, и Лаэрт отразил мой удар одним своим клинком и уже было хотел нанести ответный удар вторым, но я сделал шаг вперёд, впритык к нему, и успел схватить его за запястье. Мы находимся слишком близко друг к другу. Началась борьба характеров.
Давка рук, скрежет лезвий в пылу сражения. Лаэрт мерзко ухмыляется и бьёт меня коленом между ног.
«Да что-ж вы так
Я сомкнул колени, пытаясь унять боль.
Тогда Лаэрт отступил на шаг назад, завёл оба клинка в сторону, чтобы покромсать моё тело на полоски, но тут же в его плечо прилетела стрела. Я увидел Флори, которая стоит поодаль с луком.
Лаэрта это замедлило. Теперь он атакует одной рукой. Внезапно из толпы сражающихся выскочил Инуэй. Он несётся, как и всегда: грозно, безрассудно, с яростным лицом. Накидывается на Лаэрта, но сбить его с ног не получается. Он слишком проворен. Лаэрт упирается спиной в стену, превозмогая напор Инуэя. Со всей силы Лаэрт бьёт рукоятками клинков Инуэя по спине. Инуэй ослаб, челюсть его отвисла, и он осел на пол, словно бы Лаэрт нашёл кнопку выключения на его спине.
Из толпы выскакивает другой отверженный. Он бежит ко мне, и я даю ему бой. Лаэрт в это время ломает стрелу, торчащую в его плече, хватает свои оба клинка и пытается удрать. Флори посылает ему вдогонку шквал стрел, но тот ловок, как лиса, и предугадывает, куда они летят.
Битва развернулась нешуточная: склад уже завален телами. Столы и лавки обрызганы кровью, на полу разлилось красное озеро, где сели на мель трупы истинных и отверженных.
Отверженный дерётся со мной мечом и щитом, как это делают люди. Он наносит короткий удар и уходит в оборону. После начинает атаку быстрыми тычковыми ударами, от чего у меня едва получается уворачиваться.
Это я приметил, выждал момент, отпрыгнул назад и встретил отверженного ударом ноги. Пускай он успел спохватиться – выставить щит, однако на этот удар я сделал большую ставку. Перенеся весь вес своего тела, я сделал крутой рывок, и треснул по щиту так, что рука отверженного моментально отсохла, и металлический щит со звоном упал на пол. Потеряв равновесие, отверженный зашатался на одной ноге. Я не стал медлить – голова его сорвалась с плеч.
Отверженные отступают. Они разбегаются кто куда, спасают свои шкуры, наплевав друг на друга. Кое-кого ещё добивают истинные, кое-кто стонет, лёжа в луже крови. Я осмотрел склад и понял – полегло десяток отверженных и всего пятеро истинных. Пускай мы и отделались малой кровью, но семьям погибших от этого легче не станет.
Вскоре из-за закрытой двери склада осторожно вышел Валарин. Он выглядит испуганным и с ужасом смотрит на гору трупов:
– Лотраэль, утешь своих детей и принеси нам свет истины! До чего мы докатились!
– Разве был у нас другой выбор? – спросил я, но тот лишь одарил меня гневным взглядом.
– И они называют тебя любимцем Лотраэль? Видишь, к чему привело твоё появление здесь? Гора трупов! Наш народ потерял сон, матери не позволяют детям играть на улице!
Я промолчал. Валарин цокнул языков и попытался уйти, но я схватил его
– С этих пор ты будешь под нашей защитой. Впредь распределяй поставки честно, нет больше нужды прогибаться под отверженных. Бедные дети, о которых ты сказал, получат свой кусок хлеба.
Но Валарин, похоже, наполнился скорбными чувствами и совсем перестал меня слушать. Он только кивнул головой, глядя на результат побоища.
Глава 9. Магическое покушение
Мы не доверили мертвецов стражникам. Тела захоронили за хижинами, как этого требует эльфийский обычай – плоть передаётся матери земле.
Прошла неделя. Истинные напористо взялись за отверженных. Всё больше лавочников освобождаются от дани. Поставки распределяются равномерно. В храмовом квартале снова начали бегать дети. Это место стало самой защищённой территорией во всём Эльфиме, и теперь обычные эльфы массово вступают в наш клан.
Под вечер я вместе с Флори, Инуэем, Кетланом и Мартинэем сижу в хижине убежища.
– Теперь тебя все высоко почитают. – сказал Инуэй, улыбаясь. – Ты свергнул лицемерную Синтизару, которая была в сговоре с людьми. Освободил Эльфим от иллюзии, которую нам внушили люди. Но истинные считают тебя лишь героем, а не своим главой. Где это видано, чтобы у клана не было головы?
Я недоумённо уставился на Инуэя:
– Зачем мне это? Если эльфы откроют глаза и наконец поймут, куда ведёт покорность, то перемены не заставят себя ждать.
– Но друзьями не распорядишься беспрекословно. В пылу сражения важна голова, а плечи помогают. – ответил Инуэй.
– Это важный шаг, Дариан. Он укрепит твой авторитет, заставит эльфов меньше сомневаться в твоих решениях. Эльфы сейчас в тяжёлом положении и им нужна твёрдая рука. – отозвался Кетлан, покачивая головой в мою сторону. – Если у нас хватит сил, то мы совершим эти перемены под твоим руководством.
– А давайте закатим пир! – радостно выкрикнул Мартинэй. – Соберем овощи, фрукты, зерно, мясо, какое есть, разольём бражки, да созовём всех своих! Как давно мы не веселились!
– Ты дурак, Мартинэй?! – злобно взъелся на него Инуэй. – Какой пир в такое время? А если мы напьёмся и не будем готовы к нападению отверженных? Сейчас не время отдыхать! Ты думаешь ситуацию с просветительской спустят нам с рук?!
– Прекратите. Я стану главой, если это нужно, и мы отпразднуем. Не на широкую ногу, но так, как сможем. А с отверженными… нам нужно пытаться найти общий язык. – вмешался я.
Инуэй сложил руки на груди, качнулся на стуле и, нахмурившись, уставился в окно:
– Объединяться с отверженными? Если хочешь, чтобы их клинки полетели нам в спину, то пожалуйста.
– Надо, чтобы каждый истинный дал клятву Дариану. – резко сказала Флори.
Все обратили на неё внимание. Всё это время она была молчалива, и теперь её слова грянули, как гром среди ясного неба.
– А если уж к нам будут присоединяться ещё больше отверженных, то нужно с них иметь двойной спрос. Не посылать их на важные задания, приглядывать за ними. – продолжила она.