Восстание ликанов
Шрифт:
В борт кареты была встроена закрывающаяся металлическая щель. Наталья смотрела на нее несколько секунд, борясь с искушением только чуть-чуть выглянуть наружу. Что делать, если она увидит что-то страшное, например, голодного оборотня, который бросится прямо на нее? Эта мысль приостановила ее, но, в конце концов, любопытство оказалось сильнее. Несмотря на протесты матери, она протянула руку и отворила заслонку...
К своему облегчению, она увидела только одного из бронированных сопровождающих, едущих рядом. Величавый Вестник Смерти, не обращая на нее никакого внимания, зажег стрелу
Конечно, Наталья поняла, что всадник сигнализировал замку Корвинус об их приближении.
"Слава всем святым!
– подумала она.
– Мы почти на месте!"
***
Люциан раскладывал оружие, когда Соня, в полном вооружении, вошла в кузницу. Только ее прекрасное лицо было видно, поскольку шлем она держала на согнутом локте. По боевому одеянию стало ясно, что она здесь не для еще одной любовной интерлюдии. На самом деле, он ждал ее прихода, потому что несколько минут назад видел сигнальную стрелу в небе.
В ближайшее время прибудет первый из гостей ее отца.
Хотя при виде нее он жаждал лишь поцеловать эти рубиновые губы, он протянул ей недавно отполированный меч. Он трудился весь день, чтобы восстановить повреждения, нанесенные лезвию при вчерашнем сражении с оборотнями. Острая грань отражала пылающий горн. От блеска серебра было больно глазам.
– Острый, - заверил он.
– Ни один волк не выдержит.
Она кивнула, искусно скрывая эмоции, и повернулась к своему человеку, ожидающему снаружи кузницы. Он, как и она, был одет в блестящий черный доспех, в основном выкованный самим Люцианом. Ликан-конюх стоял во дворе, держа Г екату за поводья.
– Г отовь лошадей, - скомандовала она.
Вестник Смерти отошел, на мгновение оставив Люциана и Соню наедине. Их взгляды встретились и смягчились; почти неслышимый вздох сорвался с ее губ.
Он был уверен, что она так же, как и он, была снедаема безнадежной тоской. Они отчаянно желали продлить этот момент, чтобы поделиться прикосновением, поцелуем; но кузница была слишком ненадежна, а ее человек - слишком близко. Им нельзя рисковать.
– Пусть пойдет кто-нибудь другой, - попросил он.
Она качнула головой, откинув назад гладкие темные волосы.
– Почему?
"Как ей объяснить?" - Ему не нравилась идея Сони опять отправиться в ночь, тем более после прошлого побега от волков. Он все еще помнил пережитое тогда тревожное ожидание, когда казалось, что он может навсегда ее потерять. Кроме того, было кое-что еще.
– Прошлой ночью. Когда мы расстались... Не знаю. Что-то...
– Ему было трудно описать свои опасения словами, и все же был такой момент, когда, оставшись один во дворе, после того как она исчезала в цитадели, он почувствовал странную дрожь, сбегающую вниз по позвоночнику, словно невидимые глаза с пагубными намерениями наблюдали за ним. А потом раздался вой - он звучал слишком близко к замку, чтобы чувствовать себя уютно.
– Просто, пусть пойдет кто-нибудь другой.
Соня нахмурилась.
– Если ты не заметил, кузнец - я могу о себе
"Знаю, - подумал он. По опыту он знал: мало что раздражает ее больше, чем обращение как с беспомощной девицей. И все же, нужно было высказать свои опасения, даже рискуя вызвать ее гнев.
– Лучше поссориться, чем потерять тебя из-за какой-то неясной опасности..."
Видя его огорчение, она смягчилась.
– И, кроме того, ты всегда можешь присмотреть за мной со стены.
Он видел, что в попытке отговорить ее не было никакого смысла. Соня была бесстрашна. Когда она к чему-то стремилась - как, например, дерзнула полюбить ликана - никакая сила на земле не могла сбить ее с выбранного пути. Это была одна из черт, которые он больше всего любил в ней.
– Конечно, - сказал он.
Танис скрывался в тени сторожки, пока не увидел Соню, приближающуюся верхом на лошади. Двое Вестников Смерти ехали позади нее. Вместе трио конных воинов имело устрашающий вид, так что, чтобы встать у них на пути, требовалось немалое мужество. Привлекая их внимание, он вскинул руки.
– Леди Соня! Отец приказал вам остаться.
На ее лице мелькнуло раздражение, она натянула поводья Гекаты. Лошадь негодующе фыркнула в лицо писца.
– Я намерена проследить за безопасностью наших гостей до ворот, - заявила Соня. Она надела шлем, так что личина скрывала все, кроме глаз. Шлем венчал гребень из конского хвоста.
Танис стоял на своем.
– Это не просьба. Отец ваш - правитель клана.
– Да, он постоянно об этом мне напоминает.
– Она вытащила из ножен меч и направила острие прямо в сердце писца. Ее холодные карие глаза подзадоривали его бросить ей вызов. Копыта Гекаты нетерпеливо стучали по брусчатке.
– Ты на моем пути.
Танис тревожно посмотрел на других Вестников Смерти, ища поддержки, но увидел только, что бронированные воины тоже обнажили мечи. Несмотря на ее напряженные отношения с Виктором и Верховным Советом, свои люди были явно верны ей. Его взгляд столкнулся с мрачным, непримиримым Сониным, и он безошибочно понял, что она не блефует.
Он сошел с дороги.
Оставив его без единого слова, Соня встретился взглядом с привратником, дородным рабом-ликаном, чья голая грудь была щедро украшена боевыми шрамами. Доблесть в сдерживании орд оборотней принесла ему привилегированный статус, уступающий только Люциану. Он стоял сбоку у массивной стальной задвижки, благоразумно молча, пока начальство ссорилось. Под взглядом Сони он опустил голову.
– Привратник!
– Скомандовала она.
– Делай свое дело!
Послушный раб отодвинул засов и открыл тяжелые двойные воротины, служащие последней линией обороны замка. Решетка снаружи медленно поднялась, и ничто больше не лежало между Соней и спущенным подъемным мостом. Густой туман спрятал петляющую дорогу, ведущую вниз по склону горы. Дикая территория начиналась на нижнем склоне горы.
Держа меч наготове, она пришпорила Гекату. Копыта лошади загремели по мосту, за ней - коней остальных двух Вестников Смерти. Танис угрюмо смотрел им вслед, его эго все еще страдало от бесцеремонного и оскорбительного обхождения Сони.