Восстание ликанов
Шрифт:
Грязная лапа вырвалась из лесной земли. Острые как бритва когти погрузились в ногу лошади Ивана, со сверхъестественной силой впившись в нее. Вестника Смерти застали врасплох, лошадь в панике заржала, яростно взбрыкивая, но как будто втягивалась в трясину, в ненасытные зыбучие пески. Сотни фунтов визжащей конины с грохотом свалилось на землю. Иван вывалился из седла. Его доспех загремел о каменистую почву.
"Что происходит?
– растерялась Соня. Ее шлем выскользнул из рук и со звоном отскочил от ближайшего валуна. Потрясенная внезапным поворотом событий, она едва заметила потерю.
– Не понимаю!"
Падение жеребца
Девушка и ее семья в ужасе закричали. Возница без толку понукал обезумевших лошадей.
– Боже, спаси нас!
– Воскликнула безымянная девушка.
– Я не хочу умирать!
В отличие от закованных в броню дестриэ Вестников Смерти, упряжные лошади не были обучены не обращать внимания на суматоху боя. Закусив удила, обезумевшие животные отчаянно бились в безумном желании спастись от ужаса, который, казалось, напал из ниоткуда. Они рвались из хомутов до тех пор, пока упряжь с громким треском не порвалась надвое. Поводья выскочили из рук кучера, и напуганная пара с закрепленными шлеями ускакала, оставляя повозку позади. Лошади исчезли в тумане, но не ушли далеко. Через несколько мгновений какофония дикого рычания и мучительных стенаний пояснила всем, кто мог слышать, об их ужасном конце. Звучало, будто обреченные лошади были разорваны кровожадными клыками и когтями.
Именно так и было.
Предсмертные крики зарезанных лошадей не избежали острого слуха Люциана. Он сразу понял, что Соня и ее спутники всего в нескольких шагах от такой же участи. Он подбежал к ближайшему Вестнику Смерти и крикнул:
– Пошлите туда людей, БЫСТРО!
Вампир выглядел озадаченно и немного раздраженно, должно быть, решив, что перед ним простой ликан. Люциан, к своему ужасу, понял, что никто не слышал воя. Вестники Смерти обменялись между собой недоуменными взглядами, сбитые с толку несдержанностью кузнеца. Никто не принял его всерьез.
"Дураки!
– гневно подумал он.
– Что с вами? Разве вы не слышите, как они гибнут?"
– Утихни, парень!
– Коста, подъехав на коне, выхватил арбалет из рук Люциана. Он лениво развалился на большом черном жеребце.
– Думаю, твой поводок слишком туг.
На его боку свернулся кнут с серебряным наконечником. Он перебирал рукоять, хмуро глядя на Люциана. По презрительному выражению его глаз было ясно, что он не забыл вчерашней стычки. Он стремился найти предлог, чтобы преподать урок выскочке-ликану.
– Пошел пр...
– Их слишком много!
– Вскричал Люциан. Он отчаянно пытался донести суть до насмешливого надзирателя.
– Их перегрызут!
Но в ответ Коста только зарычал и схватился за кнут. Люциан понял, что нет ни смысла в каких-либо объяснениях с ним, ни достаточного времени, чтобы пререкаться с недоумевающими Вестниками Смерти. Не теряя ни мгновения, он прыгнул на Косту и выбил испуганного надзирателя из седла. Тяжело приземлившись на мостовую, вампир крякнул от боли. Перемещаясь быстро, прежде чем остальные Вестники Смерти смогли остановить его, Люциан занял место Косты в седле. Он сунул сапоги в стремена и пришпорил коня пятками. Хотя он редко прежде ездил верхом, жеребец послушался. Он взял в галоп, чуть не затоптав кучку вампиров, столпившихся
– Остановить его!
– В ярости кричал Коста.
– Не дайте ему уйти!
Люциан ожидал, что в любой момент арбалетный болт ударит его в спину, но, видимо, неорганизованные Вестники Смерти были слишком ошеломлены неожиданным побегом ликана, чтобы отреагировать достаточно быстро. Люциан благополучно миновал подъемный мост, и был уже вне досягаемости лучников замка, прежде чем кто -то, наконец, осознал, что только что произошло. Беговые копыта взрывали землю под ним. Влажный, липкий туман окутал скакуна и всадника.
Он не оглядывался. Сейчас ничто не имело значения - только бы добраться до Сони вовремя. Звуки жестокого боя звенели в ушах, подгоняя его вперед.
Он жестоко сдавливал бока жеребца.
– Держись, Соня!
– тихо умолял он. Сердце колотилось в его груди.
– Я иду!
Соня разворачивала Гекату, когда с глухим ударом свалилась еще одна из лошадей стражников. Всадник, по имени Бласко, упал на землю, так же осев грудой размахивающих конечностей и покореженного металла. Обнаженный меч вылетел из его пальцев. Непотребно ругаясь, он пытался нащупать оружие.
Окровавленные когти, возникшие из-под земли, рвали ногу поваленной лошади. Соня потрясенно смотрела на кровавую бойню, пока, наконец, не осознала то, что происходит вокруг.
"Святая кровь Корвина, оборотни напали на нас снизу!"
Из завалившейся повозки раздались крики. Намереваясь защитить пойманных в ловушку смертных, Соня натянула поводья Гекаты, направляя лошадь к экипажу. Она едва вытащила посеребренный меч, как, словно из ожившего кошмара, неистовый оборотень запрыгнул на бронированную крышу повозки. Зверь схватил кричащего кучера обеими волосатыми лапами и сорвал его с сидения так легко, словно это была детская кукла.
Прежде, чем Соня успела придти на помощь смертному, оборотень швырнул кучера об землю, и череп человека треснул, как яичная скорлупа, проливая мозги на грязную землю. Малиновый ореол растекся вокруг его головы. Он умер мгновенно.
Она подозревала, что ему, возможно, повезло.
Зверь был не один. Другие оборотни прыгали из-за деревьев, набрасываясь на повозку и ее защитников. Их дикий вой смешивался с пронзительными криками, раздающимися из кареты, от ничего не видящих рабов, с жалобными воплями искалеченных лошадей. Гремели цепи - испуганные заключенные безуспешно пытались избавиться от пут. Они даже не могли видеть, что нападало на них - только слышали рычание монстров.
– Держать позиции!
– Кричала Соня сквозь шум.
Ее Вестники Смерти росли в битвах. Они сплотились вокруг бесстрашной дворянки, как пешие, так и верховые. Иван и Бласко пошатывались на ногах, в то время как остальные всадники вступили в бой. Оборотень выскочил из леса, напав на конного воина по имени Эржи, и свалил его на землю. Ревущий зверь полоснул по его броне когтями. Кровь брызнула из разорванной плоти и металла. Эржи вскрикнул - в последний раз.
Битва только началась, а Соня уже поняла, что они проиграли. Она рубанула ближайшую тварь, и горячая ликанская кровь брызнула ей на лицо. Не было времени, чтобы поднять шлем; чтобы защититься, у нее остались только броня и меч.