Восстание
Шрифт:
– Я тебя знаю?
Другой человек пренебрежительно махнул рукой и ответил вполголоса: - Никогда тебя раньше не видел.
Несмотря на попытку замаскировать свой голос, культурный акцент аристократа скрыть было невозможно, и Макрон почувствовал, как у него внутри скрутило сердце от признания факта, пронзившего его, словно острый приступ болезни. Он сделал четыре быстрых шага к мужчине в капюшоне и потянулся, чтобы откинуть его. Дециан отпрянул, его лицо в лунном свете превратилось в маску страха и коварства.
– Опцион! Убери от меня этого человека!
Морской
Макрон уже зажал руки в складках прокураторского плаща и притянул его ближе, так что они оказались лицом к лицу.
– Ты, маленький ублюдок, - прорычал он.
– Пытаешься убежать от всего того дерьма, которое ты на нас обрушил, да?
– Я императорский прокуратор!
– крикнул Дециан морским пехотинцам.
– Человек императора. Любой, кто прикасается ко мне, совершает измену! Арестуйте этого бандита.
– Ты продажный трус, время которого пришло.
– Макрон развернул Дециана и швырнул его на землю. Когда прокуратор отшатнулся и попятился назад, словно краб, центурион вытащил меч и зашагал к нему.
– Что это значит?
– спросил Паллин, взобравшись на кормовой поручень корабля и спрыгнув на берег.
– Ответь мне, центурион!
Макрон выпрямился и ткнул мечом в сторону Дециана.
– Этот жалкий ошметок слизи – причина всего этого хаоса. Ему придется заплатить цену за то, что он сделал.
Паллин посмотрел на съежившегося прокуратора.
– Каций Дециан? Да, я узнаю его. Не знаю, что ты думаешь о нем, но он прав насчет того, что он человек императора. Если ты причинишь ему вред, то Нерон не воспримет это по-доброму.
– С этим я как-нибудь разберусь позже.
– Макрон сделал еще шаг, но наварх поймал его за руку и крепко сжал ее.
– Если с ним что-нибудь случится, на кону может оказаться не только твоя жизнь. Кроме того, у меня есть приказ от прокуратора не покидать Лондиниум, пока он не окажется на борту.
– Его приказы ничего не стоят. Его поместили под арест.
Паллин пожал плечами.
– Я ничего об этом не знаю.
Макрон кипел от ярости, и ему лишь с огромным усилием удалось сдержать гнев. Он заставил себя сделать успокаивающий вдох.
– Мне нужна минутка наедине с прокуратором, чтобы уладить некоторые разногласия. Этот человек виновен в бесчисленных смертях, и их будет больше. Слушай, я знаю, что ты не хочешь верить мне на слово, но сейчас не время и не место для долгих объяснений. Если ты не можешь плыть без него на борту, даю слово, что я верну его тебе, как только мы немного поболтаем. Клянусь честью.
– Хорошо, но побыстрее.
– Что?
– Дециан взглянул на наварха.
– Ты не можешь говорить серьезно?
Макрон схватил его за воротник туники и поднял рывком на ноги, а затем потащил через пристань ко входу во двор, куда загнали мулов и повозки. Паллин отвернулся и приказал своим людям и писцам подняться на борт военного корабля и приготовиться к отплытию.
Когда двое римлян вошли, звезды и луна окрасили двор стальным оттенком, а мулы зашевелились, словно ощущая напряжение между ними. Мощным толчком Макрон отправил прокуратора в полет к стене склада.
– Ты за это заплатишь, - выдохнул
– Ты можешь избить меня сейчас... но я прикажу выследить тебя и привлечь к ответственности за нападение на императорского слугу... если это последнее, что я смогу сделать.
– Нет, не сделаешь, - холодно ответил Макрон.
– Здесь все закончится, Дециан. Здесь ты возместишь ущерб за всю кровавую бойню, которую ты тут устроил в провинции. Здесь Боудикка и ее дочери отомстят за то, что ты приказал своим людям сделать с ними.
– Речь идет об этой изможденной суке и ее детенышах?
– засмеялся Дециан.
– Она враг Рима, дурак. Ты мстишь за нее, ты предаешь свой народ.
– Одна из девочек была моей дочерью, - ответил Макрон.
– Какая ерунда...
– Как я уже сказал наварху, сейчас нет времени на объяснения. Это не суд, Дециан. Нет никаких продажных адвокатов, которые могли бы защитить тебя. Есть только справедливость, а справедливость требует, чтобы ты умер. Сейчас. Как бы мне ни хотелось убить тебя самому, я бы предпочел увидеть, как ты покончишь с собой, и смотреть, как ты извиваешься, пока набираешься смелости сделать это.
Он вытащил из ножен на поясе кинжал и бросил его на землю к ногам прокуратора.
– Возьми это.
– Ты с ума сошел? Я не буду этого делать.
– Подними его!
– повторил Макрон.
– Подними его, прежде чем я сам применю его на тебе.
– Он сделал шаг вперед.
Дециан наклонился, схватил клинок и направил его на Макрона.
– Это больше походит на поведение мужчины. А теперь используй эту долбанную штуку на себе.
– Нет. Я не буду. И ты не сможешь причинить мне вреда. Ты дал слово наварху. На глазах у своих людей.
– Да, я это сделал, - Макрон тонко улыбнулся.
– И я человек слова. Я мог бы облегчить тебе задачу и посоветовать перерезать запястья, но у нас нет на это времени. Так что лучше всего ударить под ребра в сердце и хорошенько повернуть, на всякий случай. Это будет красиво и быстро.
– Я не могу этого сделать, - задрожал Дециан.
– Я не могу.
– О, ты довольно хорошо умеешь причинять вред другим, не так ли? Но не тогда, когда дело касается самого себя. Ты трус. Направь клинок на себя и сделай это.
– Я не могу! Я не могу.
– Дециан покачал головой.
– Я не буду.
– Тогда ты не оставляешь мне выбора. Макрон сделал еще шаг и потянулся к запястью прокуратора, но Дециан нанес удар кинжалом и порезал центуриону предплечье.
– Вероломен до последнего, - заметил Макрон. Другой рукой он нанес удар, поймав Дециана в челюсть, так что его голова дернулась назад и ударилась о стену склада. Кинжал начал выскальзывать из его пальцев, и Макрон стиснул руку прокуратора и направил клинок к груди последнего. Когда острие коснулось туники Дециана и начало прижиматься к цели, прокуратор посмотрел вниз, его глаза расширились от паники, он попытался дать отпор и отодвинуть клинок. Макрон наклонился к нему и использовал всю свою превосходящую грубую силу, чтобы заставить лезвие продолжить движение. Наконечник прорвал ткань и начал проникать в плоть Дециана под грудиной.