Восточная миссия (сборник)
Шрифт:
Как вдруг его острый глаз выхватил из толпы знакомое лицо.
– Андрей? – непроизвольно вырвалось вслух.
– Ты чего? – покосился на лейтенанта Василий Ефремович.
– А… Так… Показалось…
– Показалось – крестись!
– Вы же атеист, батьку…
– Это правда.
– И куда теперь? – резко сменил тему Клименко.
– Еще дальше – на запад. Будем обустраивать новую границу!
Андрей тоже успел разглядеть брата. Попытался вырваться из кольца человеческих тел, чтобы подойти
– Ты куда? – поинтересовался Николай Степанович, заметивший, что его племянник собирается рвануть вдогонку за освободителями или оккупантами, – шут их разберет!
– Там… Там Алешка!
– Не может быть!
– Точно!
– Значит, живой…
– И не просто живой. Командир. Охвицер! Я к нему, дядя Коля… Добре?
– Не спеши, сынку, у Леши могут быть неприятности…
– С чего бы это?
– Из-за родственников на чужбине… Говорят, Советы не жалуют связи с заграницей…
– Так цэ ж мой родный брат, батьку!
– Кто знает, доложил он о твоем бегстве или нет.
– И то правда…
– Если это Алеша – вы еще встретитесь. Непременно.
– Дай Боже!
– А сейчас – бегом к пану! Пришла пора поквитаться с ним!
Возле поместья, огражденного высоким сплошным забором, собралась шумная толпа. Несколько крепких хлопцев налегли на ворота, те вскоре поддались и распахнулись… Однако свершиться мести в тот день было не суждено. Сельчане успели заметить лишь столб пыли, вздымаемый панской каретой, которую лошади быстро уносили в сторону леса. О потайном ходе в селе поговаривали и раньше, только вот перекрыть его никто не удосужился.
– Убег, паскудник! Жаль, не удалось всадить вилы в его тощую, костлявую дупу, – грустно улыбнулся Павелко.
– А может, и хорошо, что так получилось? Грех на душу не взяли, – не по-юношески рассудительно заключил Андрей.
– Поживем – увидим, – вздыхая, согласился Николай Степанович.
В первый же день новой власти на господской усадьбе появилась новая вывеска – «Клуб». В обед кто-то повесил на стене объявление, выведенное корявым почерком на обычном листке бумаге: «Сегодня – вечер танца! Приглашаются все!»
Раскланиваясь перед сельскими девчатами и парубками, которых немало набилось в новое учреждение культуры, поздно вечером в зал вошел Андрей Клименко. И сразу приметил незнакомую светловолосую девчонку, лихо отплясывающую украинский народный танец в паре с немолодым усатым красноармейцем и еще несколькими присоединившимися к ним солдатами. Ощутив на себе пристальный взгляд, та улыбнулась и жестом пригласила парня в круг. В это время музыка закончилась. Пока меняли пластинку, они не сводили глаз друг с друга. Когда из граммофона наконец полилась тонкая лирическая мелодия, Андрей набрался смелости и подошел к незнакомке, точнее, к сопровождавшему ее бойцу.
– Панэ офицер, позвольте вашу дивчину?
– Чего он хочет,
– Спрашивает у вас разрешения пригласить меня на танец.
– Отставить буржуазные предрассудки! Никакой я тебе не пан. И вообще… В нашей стране давно установилось равноправие в отношениях между мужчиной и женщиной. Ты хочешь с ним танцевать?
– Да, – зарделась девушка.
– Тогда прошу…
Молодые люди закружили в танце:
– Как вас зовут?
– Наташа.
– А меня – Андрей.
– Очень приятно.
– Откуда вы к нам?
– Из Харькова. Буду работать в библиотеке. Вы умеете читать?
– Да.
– На русском?
– На украинском. И на польском. Немного.
– И кто ваш любимый писатель?
– Шевченко. А еще – Леся Украинка. Она – наша землячка, здесь неподалеку находится имение ее родителей.
– Свозите на экскурсию?
– А этот позволит? – Андрей кивнул на усача, бдительно следившего за каждым их движением.
– Посмотрим. Как папа скажет.
– Твой отец командир? – догадался Клименко.
– Да. Начальник штаба капитан Березин. Но это – военная тайна!
– Понял.
Алексей давно написал родственникам письмо. Запечатал его в конверт и с тех пор все время носил на груди в застегнутом на пуговицу накладном кармане гимнастерки. Никакой политики. Только личное. «Здравствуйте, дорогие Анна Васильевна и Николай Степанович! Как вы живы-здоровы, как ваши дети?» Там, где надо было указать обратный адрес, начеркал: «Главпочтамт. До востребования». И все равно долго не решался бросить послание в почтовый ящик. Сегодня, кажется, наступил удобный момент, чтобы сделать это – его назначили старшим патруля и теперь везут в соседний большой город…
Очутившись на центральной улице, лейтенант приказал двум подчиненным солдатикам подождать на улице, а сам решительно шагнул в середину серого здания, возведенного еще в прошлом веке по распоряжению царского правительства, всегда уделявшего повышенное внимание благоустройству новых территорий.
За столом сидела миловидная девушка лет двадцати, ухоженная, опрятная.
– Доброго дня! – улыбнулся Клименко, вспоминая, как приветствуют друг друга местные жители.
– И вам того же!
– Куда можно бросить письмо?
– В Россию?
– Нет. По области.
– Оставьте у меня. Я все сделаю сама.
Алексей рисковал. Он догадывался, что о послании, отправленном советским пограничником, сразу может стать известно «компетентным органам», но все же надеялся, что ничего крамольного они не обнаружат.
Так и случилось. Особисты быстро установили личность отправителя, но никаких мер воздействия по отношению к нему применять не стали. О том, что у лейтенанта Клименко есть родня на освобожденных территориях им было известно давно из рапорта Василия Ефремовича Никитина. Поэтому письмо изымать не стали. Пускай переписываются, общаются. До поры, до времени…