Восточные славяне в VI-XIII вв.
Шрифт:
Другой черниговский курган, известный под названием Гульбище, очевидно, принадлежал одному из местных бояр-дружинников. На остатках погребального кострища в беспорядочном состоянии найдены шлем, меч, щит, два наконечника копья, стрела, обломки топора, две пары стремян и др.
Меч из этого кургана — самый крупный из древнерусских мечей. Его прямое перекрестие и навершие орнаментированы при помощи отверстий (табл. LXIX, 8). Ножны меча имели наконечник с изображением извивающегося дракона.
Шлем склепан из нескольких пластин и спереди украшен полукруглой медной набивкой. Он сильно поврежден. В табл. LXIX, 3 изображена его реконструкция. Наверху
Воин, погребенный в этом кургане, очевидно, носил плащ, который застегивался подковообразной фибулой. Под плащом была верхняя одежда типа кафтана, от которой сохранилось лишь пять пар массивных серебряных с позолотой застежек с узорами из крестообразно расположенных кринов (табл. LXIX, 11). Пояс состоял из наборных бляшек (табл. LXIX, 1, 2, 7) и наконечника с тамгообразными узорами. К одежде принадлежат и костяные плосковыпуклые пуговицы с геометрическим орнаментом (табл. LXIX, 4, 5, 9), и обычные мелкие бронзовые пуговицы с позолотой (табл. LXIX, 13).
Вместе с мужчиной была сожжена женщина. Сохранилось после кремации небольшое количество стеклянных бус (табл. LXIX, 12). Кроме того, найдено около двух сотен слитков стекла, серебра и золота. У ног погребенной лежали зерна ржи, пшеницы и ячменя.
На кострище был обнаружен дирхем конца IX в., поэтому погребение датируется обычно началом X в.
Черниговские курганы IX–X вв. образуют несколько отдельных групп, разбросанных на значительном пространстве. В каждой курганной группе имеется много обычных невысоких насыпей и несколько крупных, принадлежавших воинам-дружинникам. В числе последних выделяются особенно большие курганы с богатым инвентарем, в которых погребены бояре-военачальники. Очевидно, в распоряжении черниговского князя были сотни дружинников. Рассредоточенность дружинных погребений, по всей вероятности, обусловлена появлением у дружинников земельных владений вокруг Чернигова.
В 18 км от Чернигова ниже по Десне расположено еще одно крупное дружинное кладбище — Шестовицы (Блiфельд Д.I., 1977). В обряде, погребения этого курганного могильника обнаруживаются следы имущественной и социальной дифференциации древнерусского населения X — самого начала XI в. Значительную часть могильника составляют небогатые захоронения, оставленные рядовым населением. Среди них выделяются дружинные курганы с предметами вооружения и богатым инвентарем.
Д.И. Блифельд разделяет курганы дружинников на четыре группы.
1. Насыпи с погребением одного воина (при нем находятся стрелы, топоры, копья и изредка мечи). Захоронения совершались по обряду трупосожжения или по обряду ингумации в могильных ямах с впущенными в них срубами.
2. Насыпи с парными захоронениями — воина с женщиной. Эти захоронения характеризуются более богатым инвентарем.
3. Курганы с захоронением дружинника с конем. Обычно погребения по обряду ингумации совершены в подкурганных могильных ямах.
4. Курганы с парными трупоположениями и с конем. Захоронения совершены в больших ямах с деревянными камерами. На дно клали трупы воина и его жены, а в ногах погребали взнузданного и оседланного коня.
Очевидно, эта дифференциация дружинных курганов отражает в какой-то степени иерархию феодального общества древней Руси. Материалы Шестовицкого могильника показывают, что древнерусская дружина формировалась
Курганные погребения дружинников имеются также в некрополях Киева, Пскова и других древнерусских городов.
Известны и небольшие курганные могильники, включающие дружинные захоронения. По местоположению они обычно связаны с магистральными водными путями, которые, как отмечалось, в IX–X вв. имели не только торговое, но и военно-политическое значение. Однако дружинные кладбища бывают и в стороне от таких путей, и это, очевидно, показывает, что высшие слои древнерусского общества получали земельные пожалования и вместе со своими дружинниками оседали в селах. Одним из таких вотчинных могильников является Новоселковский, расположенный в нескольких километрах от Смоленска (Ширинский С.С., 1970, с. 114–116).
В заключение обзора дружинных древностей IX–X вв. нельзя не упомянуть два крупных региона концентрации курганов с захоронениями воинов-дружинников на северо-восточной окраине восточнославянской территории того времени. Оба региона находятся в узловых пунктах Балтийско-Волжского водного пути, связывавшего страны Северной и Западной Европы с Востоком.
Один из них — окрестности Ярославля, где расположены крупные Михайловский, Тимеревский и Петровский курганные могильники. Как показали новейшие исследования (Ярославское Поволжье X–XI вв.), эти курганы оставлены в основном финно-славянским населением. Курганы отражают сложное переплетение финно-угорских и славянских культурных и этнических элементов, являясь важным источником для изучения взаимоотношений славян с финноязычными племенами Поволжья.
Среди курганных насыпей этих ярославских могильников немало погребений воинов-дружинников, сопровождаемых, в отличие от рядовых умерших, мечами, наконечниками копий и стрел, топорами, поясными принадлежностями и т. п. (табл. LXX, 7-14). Все они принадлежат к тем же типам, что и в других дружинных курганах древней Руси.
Несомненен в захоронениях ярославских могильников и скандинавский этнический компонент. Встречаются вещи североевропейского происхождения и в культурном слое Тимеревского поселения. Однако анализ материалов курганов и селища неоспоримо показывает, что норманны не были основателями поселка. Они составляли сравнительно небольшую часть населения в IX в., а в следующем столетии растворились среди финно-славянского населения. Единичные собственно скандинавские захоронения с характерными особенностями ритуала и набором вещей относятся лишь ко второй половине IX в. В погребениях X в. скандинавские вещи встречаются постоянно, но норманские черты обрядности почти пропадают. Очевидно, скандинавы, появившиеся на Волге в IX в., утратили свои этнические черты в процессе становления древнерусской народности и вошли в русскую дружину не как особая сила, а как составная часть.
Курганные могильники юго-восточного Приладожья — второй регион концентрации дружинных захоронений. Оставлены эти курганы преимущественно местным финским населением, поэтому их детальная характеристика выходит за рамки тематики настоящей книги. Возникновение курганной культуры здесь представляется результатом культурного и отчасти этнического взаимодействия финского населения Приладожья, незнакомого до IX в. с курганным обрядом погребения, со славянами и переселившимися сюда скандинавами. Большинство приладожских курганов содержит местные финские элементы: очаг с котлом и лопаткой (табл. LXVII, 1–3), ярусность, меридиональная ориентировка, шумящие привески.