Восток Соф
Шрифт:
Мы идём к Нилу домой, и она начинает знакомить меня с родственниками. На лице у ее мамы негодование
— Мама, Соф мне рассказала, что вы сердитесь на неё?
Мать застывает от возмущения.
— Вы смогли простить меня, так не сердитесь же и на нее. Она ни в чем не виновата.
Я чувствую себя неловко зная, что на самом деле виновата больше всех. Когда Нилу кончает, ее мать неожиданно улыбается мне. Но так давая понять, что улыбка это только формальность при гостях. Я рада и на столько. Большего и не представляла.
Нилу объявляет всем, что я буду ее свидетельницей на свадьбе и женщин сидящие напротив нас
— А у тебя уже есть избранник сердца, а? Задается очередной вопрос. Я опускаю глаза, чтобы не выдать своих страхов. Но в конце концов не выдерживаю и выхожу из комнаты.
— Куда ты?
Нилу выходит за мной.
В холле, когда мы остаемся одни я быстро надеваю обувь и сказав: — Сейчас мне пора, но позже я тебе расскажу кое-что, — выбегаю на улицу.
Нилу остаётся удивлённая. Но как только я оказалась на улице, снова превратилась в трусиху.
С трудом дохожу до ворот директора и на мое счастье дверь открывает Армона.
— Позови отца, пожалуйста.
Директор тут же выходит и широко улыбается. Приглашает войти, но я отказываюсь.
— Я хочу поговорить с вами наедине.
— Хорошо.
— Куда это вы? — кричит Армона, когда мы выходим.
Я попросила его сесть на скамейку, но он предлагает прогуляться. Первые минуты мы идем молча. Я стараюсь не смотреть на него, но замечаю на себе пристальный взгляд. — С чего начать? — думаю, но мысли будто ускользают из-под сознания. Мне не хватает мужества, чтобы начать серьезный разговор. И вдруг он сам произносит.
— Ты что-то хотела спросить?
Мы идем долго пока не доходим до самого конца парка, где начинается лес. В округе никого нет. Лишь сонные мухи и вялые птички. Мы почти уже дошли к высокому дереву, чтобы укрыться от обжигающих лучей солнца, как вдруг директор берет мою руку и останавливается. Я холодею от ужаса. Он вероятно думает, что я позвала его на свидание, — пронеслось в голове и вырвав руку я отхожу.
— Что вы делаете?
— Я просто хотел сесть рядом.
Глядя на его открытое лицо, холодный бледный губы с искаженными чертами я вдруг осознаю чего он хочет на самом деле. И соглашаюсь с тем, что действительно нравлюсь ему. Но эта лишь чувственная симпатия не что иное, как простое желание.
— Почему именно я?
— В моей жизни все фальшиво и только ты настоящая.
— Но я не люблю вас?
— Гм. Что ты мне хотела сказать?
И вот все силы разом возвращаются.
— Я уже сказала.
Директор громко рассмеялся да так, что я ощутила стыд за признание. Это действительно прозвучало нелепо.
— Я знаю, но в жизни есть более высокое чем жалкая любовь — это долг. И твой долг стать достойной женой.
— Я не уверена, что смогу оправдать ваши надежды.
— Сможешь если примешь за основу смирение. Я наблюдаю за тобой с самого детства и достаточно изучил тебя. Терпеливей и спокойней тебя я еще не встречал.
— А как же ваша жена?
— О, она
Я слушаю это странное признание в любви и понимаю, что мои чувства для него не имеют никакого значения. Он из тех чисел людей для кого важнее любить, а не быть любимым.
— Сделав тебя своей женой, — продолжает он, — я сумею стать счастливым.
— Вы ошибайтесь. Из всех перечисленных вами качеств я ни единым не обладаю. И мы не будем никогда счастливы, потому что я не хочу быть всего лишь дополнением основы. Поймите, между нами нет ничего общего. Мы расходимся в мнениях о жизни, о счастье, о любви и вам безразлично о чем я думаю. И может быть по отношению к кому-нибудь другому я бы смогла принять за основу смирение, но только не с вами.
Директор раздраженно смотрит на меня.
— Ты имеешь в виду, что по отношению к какому-нибудь сопляку?
Я вижу как он запылал яростью, и встаю, чтобы поскорее уйти, однако он встает следом и резко хватает меня за руку.
— Не забывай, мое терпение не вечное. И не считай себя особенной, другие девушки давно упали бы к моим ногам от таких слов, а ты сумасшедшая отрекаешься от собственного счастья. Ты хоть понимаешь сколько я могу тебе дать счастья? И вместо того, чтобы так вести себя лучше поблагодари Всевышнего, что я полюбил именно тебя.
Он обрывает на этих словах свою речь и отпускает мою руку.
Но я не стала убегать и сама не понимая, как возразила.
– Не то что? Что вы со мной сделаете? Выгоните со школы или убьёте? Так лучше умереть чем быть рядом с вами!
17
В последние дни я стараюсь не попадаться на глаза директору. Постоянно сижу дома и выхожу только в сопровождение Ка. Разговор, который произошел между нами никак не уходит из памяти. Я уже пожалела, что говорила с ним. Часами сижу над книгой, но никто не знает что в эти минуты я вижу между строк. Какую бы страницу я не открыла во всех словах только одна насмешка. Он заявил, что я создана для смирения и труда, а не для дружбы и семейного счастья, и это конечно правда. Но по моему если я не создана для любви, то значит я не создана и для брака. И я знаю, что если поддамся воли долга, то смогу взять на себя задачу непосильную своих плеч. Но лишиться собственной чести, я не смогу. Я слабая, а отречение от собственной чести убивает даже сильных. Я готова стать помощницей, служанкой, кем угодно для этого человека, но только не его женой. Мое сердце не обращается к нему и не питает никаких теплых чувств. Всевышний не для того создал меня, чтобы я загубила свою жизнь вступив в душевный и телесный союз во имя долга. Эти мысли терзают меня постоянно и повсюду.
Нилу через четыре дня возвращается домой. Ради этого случая я впервые за четыре (сутки) выхожу на улицу одна. Странно, но улица кажется мне широченной и недосягаемой. Я прохожу мимо соседних домов разглядываю силуэты в окнах. Все счастливы, заняты своими делами, которые приносят им удовольствия и я невольно думаю:- Может ли быть, что все эти женщины когда-то находились в моем положение, а директор и есть тот самый с кем я должна прожить такую же мирную жизнь. — Но вспоминая Амина прихожу в себя. Нилу выходит встретить меня у ворот. Я погрузившись в свои мысли не сразу замечаю ее.