Восток в новейший период (1945-2000 гг.)
Шрифт:
Между тем все это время Мао Цзэдун готовил еще более широкое наступление, т. е. «культурную революцию». В декабре 1964 г. он заявил, что необходимо усилить классовую борьбу, направив ее, прежде всего, против «группировки, стоящей у власти». В итоговом документе совещания в ЦК КПК, на котором он выступил, отмечалось: «Центр тяжести нынешнего движения — борьба против тех облеченных властью, которые находятся в рядах партии и идут по капиталистическому пути. Среди этих облеченных властью и идущих по капиталистическому пути одни выступают на сцене, другие же действуют за кулисами». Это была подготовка к бескомпромиссной борьбе против Лю Шаоци и всех тех, кого можно было обвинить в
К середине 1960-х годов благодаря усилиям Лю Шаоци и многих других руководителей партии, разделявших его подход к решению сложных проблем в экономике, последствия «великого скачка» были в основном преодолены. Китай подошел к уровню 1957 г. по показателям как сельскохозяйственного, так и промышленного производства. В 1963 и 1964 гг. сельскохозяйственное производство ежегодно росло на 10 %, а темпы роста промышленного производства составляли почти 20 %.
Однако не вся экономическая сфера находилась в руках Лю Шаоци и близких ему по взглядам политиков. Мао Цзэдун продолжал попытки создавать предприятия как в сельском хозяйстве, так и в промышленности, соответствующие его идеям. В области сельского хозяйства пропагандировался опыт большой производственной бригады Дачжай в провинции Шаньси. В области промышленности — опыт создания и работы нефтепромыслов в Дацине в провинции Хэйлунцзян. Суть «опыта Дачжая и Дацина» заключалась в создании экономических структур, сочетающих в себе элементы как сельскохозяйственного, так и промышленного производства, ориентированных на почти полное самообеспечение. При этом вся прибыль должна была передаваться государству.
В 1965 г. Мао Цзэдун тайно приготовился к началу открытой борьбы против тех, в ком он видел противников своего курса и своих идей. В 1960-е годы культ его личности был незыблем, а верховная власть над вооруженными силами и в сфере идеологии никем не оспаривалась. Ему предстояло преодолеть своего рода «технические сложности». Для этого он сколотил внутри партии группу ближайших помощников для разработки планов начала и проведения планировавшейся «культурной революции».
Прорыв решено было начать с провокационной критики в печати упоминавшейся исторической драмы «Разжалование Хай Жуя» и ее автора У Ханя, который в то время был заместителем первого секретаря горкома КПК Пекина Пэн Чжэня, также выступавшего за курс Лю Шаоци в сфере экономики и призывавшего к развитию демократии. В ноябре 1965 г. статья на эту тему появилась в печати. Тогда же Мао Цзэдун обвинил в «попытке узурпировать власть в армии, в выступлении против партии» начальника генерального штаба НОАК Ло Жуйцина, другого приверженца умеренных взглядов.
Призыв к началу «культурной революции» впервые прозвучал 18 апреля 1966 г. со страниц главной армейской газеты. 7 мая в письме министру обороны маршалу Линь Бяо Мао Цзэдун изложил свою социально-экономическую программу, реализация которой должна была стать одной из целей «культурной революции». Суть ее сводилась к созданию по всей стране замкнутых аграрно-промышленных общин, что являлось продолжением его замыслов периода «великого скачка» и отчасти было реализовано в «опыте Дацина и Дачжая». Новым элементом этой программы являлась та роль, которую предстояло играть в жизни общества армии, призванной стать образцом, превратиться в «великую школу идей Мао Цзэдуна».
В мае 1966 г. на расширенном заседании Политбюро ЦК КПК было объявлено о начале открытой борьбы против «стоящих у власти и идущих по капиталистическому пути». Со своих постов были сняты партийный и административный руководитель Пекина Пэн Чжэнь и др. Вскоре после этого заседания была создана «группа по делам культурной
В мае 1966 г. с началом жаркого лета вся обычная жизнь в Пекине пошла кувырком. Это проявилось, прежде всего, в том, что пекинские вузы мгновенно стали похожи на растревоженные ульи. Занятия в университетах и школах прекратились, как оказалось, на десять лет, причем за эти годы более 160 млн. человек остались неграмотными или недоучками.
Начались нескончаемые митинги, появилась масса обличительных листовок, дацзыбао (заявлений о своей политической позиции, написанных от руки крупными иероглифами), малоформатных газет. Учащиеся стали громить сначала ректораты и парткомы своих вузов, а затем партийные и государственные учреждения.
Под лозунгом «Сжечь всю старую литературу!» развернулась кампания за уничтожение всех книг, изданных до «культурной революции». На улицах Пекина и других городов возникали многочисленные временные пункты приема книг из домашних библиотек. Иметь книги дома стало опасно для жизни, и население в «добровольно-принудительном» порядке приносило и привозило на тележках и на рикшах всю печатную продукцию, имевшуюся в доме, сдавало ее и получало взамен квитанции о сдаче книг. В вузах горели костры из книг. Одновременно уничтожались произведения искусства, предметы старины, разбивались на куски надгробия знаменитых людей.
Одним словом, уничтожению подлежало все «старье». От него следовало отречься. В дацзыбао можно было прочитать требование поменять местами значения красного и зеленого цвета светофоров на городских перекрестках. Красный цвет, «цвет революции», предлагалось считать разрешающим движение, а зеленый видеть запрещающим сигналом.
Китай вообще предлагалось сделать красным в прямом и переносном смысле этого слова. Был брошен клич: «Даешь красный океан!» И люди наперебой бросились красить ограды и стены своих домов сплошь в красный цвет. Мао Цзэдуна именовали «самым-самым красным солнцем»; отряды юнцов, выполнявших его призывы и указания, получили название «красной стражи» или «красной гвардии» — по-китайски хунвейбин.
В Китае, где ранее чтили старость, пожилые люди, в первую очередь грамотные и образованные, в мгновение ока стали презираемым классом. Ведь всякое знание виделось присущим лишь «нечисти», которую надо было «вымести», смести с лица земли. Считалось, что культурные старые люди — это та самая «нечисть», в душе которой таится «вредное старье». Молодежь действовала в соответствии с призывом: «Добраться до души!» Юнцы гоняли стариков по улицам, стегая их ремнями с большими и тяжелыми металлическими бляхами.
Во дворах музеев, театров, библиотек, да и в других местах образованных и прежде уважаемых людей заставляли заниматься тяжелым и никчемным физическим трудом, перетаскивать камни с места на место, ставили коленями на кирпич или заставляли стоять с камнями на голове. Стало известно, что в знак протеста против издевательств покончил с собой писатель с мировым именем Лао Шэ. Прокатилась волна самоубийств.
Это было время, когда никто в КНР не мог чувствовать себя в безопасности. Любого человека могли избить, подвергнуть издевательствам, лишить свободы или убить. Обыски без санкции прокуратуры в частных домах, избиения людей стали повальными.