Восток в огне

Сайдботтом Гарри

– Мальчик, должно быть, почти оправился от побоев, - сказал Мамурра.
– Что ты собираешься с ним делать, когда он поправится и встанет?

– Либо убедись, что он не сбежит, либо помоги ему бежать, убедившись, что он заберет с собой разведданные, которые мы хотим скормить персам.

Баллиста сделал большой глоток, прежде чем продолжить.

– Ну, если не он сжег склад, то кто это сделал?

На этот раз Максим не стал вмешиваться. Он молчал,

его быстрые глаза перебегали с одного на другого из его товарищей. Рот Мамурры оставался плотно закрытым. Его массивная, почти кубическая голова слегка наклонилась вправо, когда он изучал потолок. Некоторое время никто не произносил ни слова. В конце концов Баллиста начал пытаться ответить на свой собственный вопрос.

– Кто бы это ни был, он хотел, чтобы мы проиграли. Они хотели, чтобы персы захватили город. Итак, кто здесь, в Арете, солдат или гражданский, может хотеть, чтобы персы захватили город?'

– Турпион, - повторил Максим. Увидев скептицизм на лицах двух других, он поспешил дальше. – Где–то есть доказательства - доказательства, которые он не может скрыть, - что он убил Скрибония. Он знает, что в какой-то момент эти доказательства всплывут на свет. Поэтому Турпион предпочитает обещания новой жизни при Сасанидах неминуемому позору и смерти в Риме.

– Хорошо!… Это возможно, - сказал Баллиста, - но нет ничего, что могло бы это подтвердить.
– Мамурра кивнул.

– Хорошо, если тебе не нравится Турпион, я отдаю тебе Ацилия Глабриона, патриция и предателя.

На этот раз и Баллиста, и Мамурра сразу улыбнулись.

– Он тебе просто не нравится, - сказал Баллиста.

– Нет… нет, он мне не нравится – я терпеть не могу этого отвратительного маленького придурка, – но дело не в этом.

Ирландец продолжал настаивать.

– Нет, нет... Послушай меня, – он повернулся к Баллисте. – Дело в том, что ему не нравишься ты. Наш обидчивый маленький аристократ терпеть не может подчиняться приказам такого вспыльчивого, волосатого, толстого, неприятного варвара, как ты. Сасаниды играют на тщеславии этого маленького засранца, предлагают сделать его сатрапом Вавилона или Месопотамии или чего-то в этом роде, а он спускает нас всех вниз по реке. В конце концов, что значит кучка ужасных варваров, сирийцев и простых солдат по сравнению с достоинством одного из Ацилиев Глабрионов?

– Нет, ты ошибаешься, - на этот раз Мамурра заговорил без паузы. Огромное квадратное лицо повернулось к Баллисте.

– Ацилий Глабрион не испытывает к тебе неприязни. Он ненавидит тебя. Каждый твой приказ, которому он должен подчиняться, подобен ране. Он хочет видеть тебя мертвым. Но сначала он хотел бы увидеть, как тебя унизят. Я согласен с Максимом в том, что он мог стоять за пожаром, но не в том, что он переметнулся бы к персам. Какой смысл быть Ацилием Глабрионом, если ты не в Риме? Возможно, он хочет подорвать вашу оборону этого города. Затем, когда ты будешь разоблачен как глупый неуклюжий варвар – извини, доминус, - он вмешивается, чтобы спасти положение.

–

Может быть, - сказал Баллиста. – Но я могу назвать около сорока тысяч других потенциальных предателей - все население этого города. Давайте будем честны, у них мало причин любить нас.

– Если предатель - горожанин, нам нужно искать только богатых, - сказал Мамурра.
– Пожар начался с нафты. Это дорого. Только богачи здесь, в Арете, могли себе это позволить. Если предатель - горожанин, он входит в совет.

Баллиста медленно кивнул. Он не думал об этом, но это было правдой.

– А кто более важен в совете, чем защитники караванов?
– перебил Максим.
– И все трое связаны с империей Сасанидов. И теперь всем троим доверена защита стен. Мы все в полном дерьме, в невероятном дерьме!

Блондинка подошла с новыми напитками. Ее улыбка стала еще более застывшей, чем когда-либо, когда Максим посадил ее к себе на колени.

– Итак, – сказал Баллиста, переводя взгляд на Мамурру, - офицер-перебежчик или недовольный советник - мы не знаем, кто именно.

– Но мы знаем, что это только начало, - добавил Мамурра.

– Если бы это был ты, что бы ты сделал дальше?
– вопрос Баллисты повис на некоторое время, пока Мамурра размышлял. С легкостью, рожденной практикой, блондинка хихикнула, и разыгрывая добровольность, раздвинула бедра, чтобы впустить руку Максима.

– Я бы отравил цистерны, - наконец ответил Мамурра. Последовала долгая пауза. На заднем плане снова захихикала девушка.

– Я бы испортил запасы продовольствия... саботировал артиллерию.

Мамурра набирал скорость.

– Я бы убедился, что у меня есть способ связаться с Сасанидами, а затем однажды темной ночью я бы открыл ворота или перекинул веревку через неохраняемый участок стены.

Девушка вздохнула.

– О, и есть еще одна вещь, которую я бы сделал.

– Что?
– спросил Баллиста.

– Я бы убил тебя.

Одержимость (весна-осень 256 г н э)

Глава 12

"Берегись мартовских ид". Телон печально покачал головой, наблюдая за проносящейся кавалькадой. "Кальпурния повернулась во сне и пробормотала… остерегайтесь мартовских ид".

После того, как последний всадник, звеня упряжью, выехал из-под высокой арки западных ворот, наступила неестественная тишина, как будто все затаили дыхание.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?
– буколос часто казался расстроенным, когда сталкивался с вещами, выходящими за рамки его ограниченного опыта.