Восток в огне
Шрифт:
Легионер, которого Максим отбросил вперед, приземлился на четвереньки. Калгак шагнул вперед и резко ударил его ногой в лицо. Его голова откинулась назад, и он рухнул неподвижно, тихо постанывая.
Два легионера, все еще стоявшие на ногах, посмотрели друг на друга, не зная, что делать.
– Собери эти куски дерьма и убирайся отсюда нахуй, - сказал Максим.
Солдаты поколебались, затем сделали, как им было сказано, поддерживая своих побитых товарищей. Когда они добрались до дороги, тот, у кого был сильно
– Да, да, - пробормотал Максим, склонившись над Багоем.
– Помоги, Калгак, давай отвезем этого маленького ублюдка домой.
"Иногда я думаю, что никогда еще Роза не была такой красной, как там, где истекал кровью какой-нибудь похороненный Цезарь"
Этот фрагмент пронесся в мыслях персидского мальчика как раз перед тем, как он потерял сознание.
По жесту Баллисты солдат снова постучал в дверь. До сих пор это был очень тяжелый день. Баллиста отправился во втором часу дня в сопровождении Деметрия, двух писцов, трех гонцов, Ромула, которому сегодня не нужно было нести тяжелое знамя, и двух всадников. Когда десять человек шли к южному концу Стенной улицы, несколько легионеров вдалеке, достаточно далеко, чтобы их нельзя было узнать, завыли по-волчьи.
Баллиста и его группа осматривали все объекты вблизи западной стены, которые вскоре должны были быть разрушены. Жалобы, высказанные накануне вечером за ужином защитниками караванов, были на устах у всех жителей. Сегодня утром они, казалось, приобрели дополнительный смысл. Их озвучивали жрецы, чьи храмы будут снесены, чьи боги будут изгнаны. Их озвучивали люди, чьи дома будут разрушены, чьи семьи останутся без крова. Некоторые из них были вызывающими; другие сдерживали слезы, их жены и дети выглядывали из-за дверей женских комнат. Независимо от того, видели ли они в нем безответственного императорского фаворита, пьяного от власти армейского офицера или просто типичного глупого варвара, никто из них не видел в действиях Баллисты ничего, кроме жестокой и бездумной прихоти.
С некоторым раздражением Баллиста снова жестом приказал солдату постучать в дверь дома. У них был не весь день, и они были только в конце третьего квартала из восьми. На этот раз, как только солдат закончил стучать молотком, дверь открылась.
В полумраке вестибюля стоял невысокий человек, одетый как философ: грубый плащ и туника, босой, с растрепанными длинными волосами и бородой. В одной руке он держал посох, другой теребил кошелек, висевший у него на поясе.
– Я Марк Клодий Баллиста, Дукс...
– Я знаю, - грубо прервал его мужчина. Было трудно что-либо разглядеть, так как Баллиста смотрела с яркого солнечного света в относительную темноту, но мужчина казался очень взволнованным. Его левая рука оторвалась от бумажника и начала теребить пряжку ремня, которая была сделана в форме рыбы.
"Всеотец, снова-здорово", - подумал Баллиста. "Давайте попробуем избежать разглагольствований".
– Какой философской школы вы придерживаетесь?
– Что?
– мужчина тупо посмотрел на Баллисту, как будто эти слова ничего для
– Ты одет как циник или, возможно, как бескомпромиссный стоик. Хотя, конечно, символика подходит практически для всех школ.
– Нет... нет, я не философ… конечно, нет, ничего подобного.
– Он выглядел одновременно оскорбленным и испуганным.
– Ты владелец этого дома?" - настаивал Баллиста. Он и так потратил впустую достаточно времени.
– Нет.
– Ты приведешь его?
– Я не знаю… он занят, - мужчина дико посмотрел на Баллисту и солдат.
– Я приведу его. Следуйте за мной.
– внезапно он повернулся и повел меня через вестибюль в небольшой, вымощенный камнем центральный атриум.
– Проверяйте, что хотите, - сказал он, а затем без предупреждения исчез, поднявшись по ступенькам на второй этаж.
Баллиста и Деметрий переглянулись.
– Ну, нельзя сказать, что философия принесла ему внутренний покой, - сказал грек.
– Счастлив только мудрый человек, - процитировал Баллиста, хотя, честно говоря, он не был уверен, откуда взялась эта цитата.
– Давайте осмотримся.
Слева от них был открытый портик. Прямо перед собой они вошли в длинную комнату, которая тянулась почти во всю длину дома. Он был выкрашен в простой белый цвет и обставлен только скамейками. Это было похоже на классную комнату. Стоял почти невыносимый запах благовоний. Вернувшись в атриум, они заглянули в другую комнату, расположенную напротив портика. Пусто, если не считать нескольких банок для хранения в одном из дальних углов. Комната снова была выкрашена в белый цвет. И снова почти удушливый запах благовоний перекрыл все остальные.
На первом этаже была еще одна комната, отделенная от вестибюля лестницей, по которой исчез мужчина. Войдя, Баллиста удивленно остановился. Хотя, как и во всем доме, в этой комнате почти не было мебели, она поражала буйством красок. В одном конце была арка с колоннами, выкрашенная под мрамор. Потолок был небесно-голубым и усеян серебряными звездами. Под аркой находилась ванна, достаточно большая для одного человека, а за ней - изображение мужчины, несущего овцу.
Баллиста огляделся вокруг. Куда бы он ни посмотрел, везде были картинки. Он обнаружил, что смотрит на грубую картину, изображающую трех мужчин. Мужчина слева нес кровать к мужчине справа, который лежал на другой кровати. Над ними стоял третий человек, протягивая руку над лежащей фигурой.
– Чертовски странно, - сказал один из солдат.
Чуть правее этой фотографии мужчина, одетый как крестьянин, парил над морем. Некоторые матросы с изумлением смотрели на него с хорошо оснащенного корабля.
– Приветствую тебя, Марк Клодий Баллиста, Вир Эгрегий, Дукс Реки.
– говоривший тихо вошел следом за ними. Обернувшись, Баллиста увидел высокого мужчину, одетого в простую синюю тунику, белые штаны и простые сандалии. Он был лысеющим, волосы коротко подстрижены по бокам. Он щеголял окладистой бородой и открытой улыбкой. Он выглядел очень знакомым.