Восток, запад
Шрифт:
В своем посольском, обставленном на современный лад доме с частной дорогой на Хэмпстед Чеков давал обед для избранных. Среди избранных был один Очень Крупный Бизнесмен, которого Чеков обхаживал, журналисты, которые ему были нужны, а также самые известные в стране сторонники Индии, которых он здесь всем представил как британских индийцев. Разговор зашел, как обычно, о политике. Нельзя допустить, чтобы в результате чудовищного злодеяния государственный корабль сбился с курса. Корабль, новый капитан которого еще недавно был всего-навсего лоцманом, довольный собой, подумал Чеков. Будто и он, Чеков, и его старый друг, Зулу, тоже
Чертовски трудно давать обед без хозяйки, которая занимала бы гостей, сердился он на себя. Прекрасный сервиз, тарелки с золоченым многоголовым львом посредине, тонкий хрусталь, отличное меню, изысканные вина. За столом помогают официанты, заимствованные на вечер в посольстве, но официанты не то. Тайна очарования званых обедов, как живая тайна Господа Бога, кроется в мелочах. Чеков суетился и нервничал.
Так или иначе обед благополучно подходил к концу. За бренди Чеков даже осмелился затронуть опасную тему:
— Англия, — сказал он, — всегда была для нас источником революционной мысли. Кем стал бы Пандит Неру, не случись в его жизни Хэрроу? Кем стал бы Ганди без английского образования? Даже самая радикальная идея отделения Пакистана возникла у будущих революционеров здесь, в колледже, где в числе прочего они научились считать эту страну второй матерью-родиной. Сейчас, смею заметить, когда статус Англии стал несколько ниже, снизился и масштаб подрастающих революционеров. Кашмирское государство! Бред да и только. Что же до поклонников Халистана, то пусть они не рассчитывают приблизить день своего торжества злодеяниями вроде подобных убийств. Напротив. Напротив. Мы вырвем с корнем эту заразу и… как это правильно по-английски? — расколошматим вдребезги.
Чеков сам удивился, заметив, что заговорил громко и даже поднялся. Он снова тяжело сел на стул, рассмеялся. Никто его смех не поддержал.
— Самое забавное, — быстро заговорил он, обращаясь к своей соседке, невероятно красивой и столь же невероятно юной жене Очень Крупного Бизнесмена, которому было лет семьдесят, — что это свое прозвище я получил, когда никто из нас еще не видел «Звездный путь». В нашей школе, знаете ли, не было телевизора. Этот фильм был легендой, долетевшей из Штатов, транзитом через Британские острова, до нашей милой станции под названием Дехрадун [52] .
52
Название местности в горах, где находится Дунская школа.
Потом кто-то раздобыл пару книжек в дешевой бумажной обложке и пустил по кругу, и не только их, а еще, например, неприличный романчик вроде «Леди Ч.» [53] . Начитавшись, мы поначалу дали прозвища почти всем, но пристали они только к двоим. Может быть, потому, что эти двое всегда ходили вместе и здорово подружились, хотя один был на год моложе. Хороший был мальчик. С тех пор мы стали Чеков и Зулу, как Лорел и Харди [54] .
— Как любовь и свадьба, — произнесла женщина.
53
Роман Д. Г. Лоуренса «Леди Чаттерлей».
54
Стэн Лоурел и Оливер Харди — комики немого кино, популярные
— Прошу прощения?
— Наверняка вы слышали, — сказала она. — Вместе, как молоко и каша. Или, если хотите, как гараж и машина. Обожаю старые песенки. Ля-ля-ля ля-ля что-то-там брат, ты ля-ля без матери ничему не рад.
— Да-да, теперь вспомнил, — сказал Чеков.
Через три месяца Зулу позвонил жене.
— Господи, куда ты пропал, я уже думала, что ты умер!
— Биви моя, успокойся, пожалуйста. Выслушай меня внимательно, жена моя, единственная моя любовь.
— Да. О’кей. Я уже успокоилась. Только плохо слышно.
— Позвони Чекову и скажи: состояние красное.
— Ай! Что такое с твоим состоянием?
— Пожалуйста! Состояние красное.
— Да. О’кей. Красное.
— Скажи: клингоны чуют запахи.
— Клингеры чу… запахли? Что это значит?
— Дорогая, пожалуйста.
— Всё, поняла. Записала — и то, и другое, я нашла карандаш.
— Скажи Скотти: пусть по моему сигналу сразу откроет шлюзы и спустит луч.
— Что за чушь! Ты что, даже сейчас не можешь не играть в эту дурацкую игру?
— Биви! Так нужно. Пусть спустит луч.
Чеков все бросил и кинулся к машине. Сначала, как было велено, он провел химчистку: дважды проехал по кольцевой развязке, проскочил на красный свет перекресток, свернул нарочно не туда, остановился, снова двинулся дальше, сделал несколько раз, сколько вышло, правый разворот, поглядывая, нет ли в потоке машин той одной, которая идет за ним следом, и, как Зулу, все время менял ряды. Убедившись, как мог, что за ним чисто, Чеков направился к месту назначенной встречи. «Закрываем Лена Дейтона, — думал он, — и быстренько готовим доклад для Ле Карре» [55] .
55
Лен Дейтон (р. 1929) — разведчик, после отставки окончивший Королевскую школу искусств и занявшийся художественной фотографией и писательством; автор 26 приключенческих книг; Джон Ле Карре (р. 1931) — журналист, автор приключенческих романов, пять лет служивший в британской разведке.
Он свернул с дороги в рукав. Из тени деревьев вышел хорошо одетый, свеженький, будто только что из ванной, человек с застенчивой улыбкой на лице. Это был Зулу.
Чеков выпрыгнул из машины, обнял и расцеловал его в обе щеки, уколовшись о жесткую бороду.
— Я думал, тебе руку оторвало, кровь хлещет или, по крайней мере, хоть синяк под глазом, — сказал он. — А ты вырядился, как в оперу, разве что трости с накидкой не хватает.
— Миссия окончена, — сказал Зулу и похлопал себя по нагрудному карману. — Все вот здесь, все в порядке.
— Чего ж гнал про красный экран?
— Пронесло, — сказал Зулу. — Пошло по другому сценарию.
В машине Чеков открыл коричневый конверт и принялся читать списки, где были имена, даты и адреса. Информация оказалась лучше, чем он рисовал себе в самых смелых мечтах. Луч прожектора, включенного здесь, на безымянной стоянке при боковой дороге посредине Центральной Англии, высветил дальние пригороды и деревни в Пенджабе. Высветил темные фигуры, рассеяв скрывавшую их тьму.
Чеков тихо восторженно свистнул.