Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
– Прелесть, правда? – Тори крутанулась. – Какая я все-таки глупая была.
Эва хотела сказать, что и сейчас она не больно поумнела, но сдержалась.
– Мы здесь вообще зачем?
– Понятия не имею, – сказала Тори. – Но интересно. Кого он высматривает?
– Дом. Я так думаю.
– Он же…
– Он его не видит. – Эва прищурилась. – Давай ближе.
– А…
– Нас он тоже, скорее всего, не увидит. Это то, что было. Уже случилось.
Господин с тросточкой выглядел этак… Ну, наверное, раньше Эва сочла
– Чего ты на него так уставилась? – поинтересовалась Тори хмуро.
– Просто… напомнил одного знакомого.
– Интересного?
– Куда уж интереснее. Он меня уговорил сбежать, а потом продал.
– А… нет, этот не такой.
– Откуда ты знаешь?
Сестра посмотрела на Эву как на дуру:
– Я чувствую.
Эва тоже чувствовала, но… но тогда, скажи ей, что Стефано подозрителен, она бы не поверила. Она бы ни во что не поверила, потому что главное ведь – любовь.
А остальное…
Неужели Тори…
Нет, невозможно! Она же этого вот, с усиками, впервые увидела в подвале. А потом еще здесь. Разве этого достаточно, чтобы влюбиться?
И вообще… С любовью, выходит, ничего не понятно.
– Точно не видит. – Тори помахала рукой перед лицом господина, что продолжал упорно прогуливаться по набережной.
– Я тебе говорила, – фыркнула Эва и огляделась.
Если они оказались здесь, то… не случайно?
Должен быть какой-то смысл. И… им хотят что-то показать? Господин? Или нет. Он какой-то… слегка размытый, если приглядеться.
И сама улица.
Будто дрожит.
Ну вот, потемнело. Нет, не постепенно, как-то вдруг, будто свет выключили.
– Что за…
Блеклые пятна фонарей. А дом будто пламенем охвачен призрачным. Снизу оно темное, но чем выше, тем светлей. У крыши и вовсе легкое марево, если не приглядываться, то и не заметишь.
А вот улица… Прямая такая.
Пустая.
И тревожно на сердце. Оттого и тянет скорее ухватиться за руку сестры. И та молчит, только мнет в руках кружевной платочек.
Кареты.
Они выныривают из сумрака, разом обретая и очертания, и плотность. Черные. Мрачные. Какие-то одинаковые. Кареты останавливаются у дома, и из них выходят люди.
В масках.
Мужчина и женщина. Всегда мужчина и обязательно женщина. Люди поднимаются по ступенькам, чтобы пройти в дом.
– Нам туда. – Тори тянет за собой. И снова у Эвы не хватает сил удержать сестру от безумия. Она идет. Тяжело. Она не хочет снова оказаться там, в этом доме, пусть теперь и может уйти отсюда в любой момент. Но… она идет.
Это важно.
Для кого?
Эва не знает. Но поднимается по ступеням, правда задерживается у входа. В этом нет смысла. Они все спрятались. Все-все. Друг от друга. От случайных
И в это мгновенье их лица становились видны.
В мире, который подчиняется тебе, мгновенье может длиться целую вечность.
– Что ты…
– Смотри, – велела Эва жестко. – Смотри и запоминай их. Он видел. Он всех их видел.
Солидного господина с залысинами и массивным носом, на котором выделяются черные точки пор. И юношу той чахоточной бледности, которая недавно вошла в моду. Мрачного типа с черными волосами на пробор. Кто так носит? И пухлого нервозного мужчину, чем-то неуловимо похожего на мистера Дайсона, их соседа.
– Сколько их… – Тори провожала взглядом каждого.
Почти каждого.
Некоторые, к сожалению, надевали маску поверх маски. Осторожные? Но их Эва тоже пыталась запомнить. И дом помогал. До нее доносились запахи, которых там, в настоящем мире, она бы не смогла почуять. Лаванды… лавандой набивают мешочки.
Эва шила их каждый год.
И вышивала тоже, ибо мешочки для лаванды, которыми перекладывают белье, должны выглядеть красиво.
Сигар. Не тех, что курит отец. Эти более горькие. Едкие. И кажется, от их дыма на языке остается привкус шоколада. Их владелец скрывает лицо за маской, расшитой серебром и жемчугом. Такая подошла бы женщине. А еще он не носит перчаток. И вот руки у него как раз мужские, грубые, широкие, с квадратными ногтями и даже длинным шрамом, что протянулся по тыльной стороне запястья. Он берет начало между мизинцем и безымянным пальцем, чтобы руслом нарисованной реки уйти выше, а потом и вовсе спрятаться под белоснежной манжетой.
И еще один.
Костюмы… зачем шить костюмы у портного на заказ, если они выглядят одинаковыми? Этот маску нацепил еще в карете. Серую.
Странно, что здесь, на Изнанке мира, серый цвет выглядит настолько ярким. И распорядитель низко кланяется именно этому гостю. Он что-то говорит, только Эва не слышит. Подхватив юбки, она бросилась вперед. Ей очень надо… хоть что-то надо. Дому не нравится этот человек. Настолько, что тот вырисовывает следы на ковре.
Черные. Дымящиеся.
Жуть.
– Ты куда…
Голос Тори донесся словно издалека, но… Эва спешит. Обегает человека в серой маске. Ничего. Он похож на ворона, только ненастоящего. Уродливого. А настоящие красивы, и даже очень. Этот же… высокий. Выше Эвы.
Что еще?
Он словно объят темным пламенем, которое тянется снизу. И воняет… как же от него воняет! Это отнюдь не запах туалетной воды, с которой порой перебарщивал дядюшка Фред, маменькин кузен, появлявшийся в доме редко, только когда сильно проигрывался в карты. И маменька потом злилась. И за карты, и за эту его привычку.