Восток. Запад. Цивилизация
Шрифт:
Дерево какое-то растопырило ветви, раскинуло полог зеленой листвы. Свет проникал сквозь нее, и сквозь кружево беседки тоже.
И я чувствовала себя…
Хорошо. Пожалуй, впервые за долгое время по-настоящему хорошо и спокойно. А потому появление девицы, это спокойствие нарушившей, меня не обрадовало.
– Мисс Грейсон. – Девицу сопровождало свекровище, которое тоже не выглядело радостным, и полагаю, вовсе не потому, что леди не должны разваливаться в креслах-качалках.
Сама знаю.
– Мисс Грейсон
– Грета, – прощебетала эта самая мисс, а ведь, помнится, заявляться в чужой дом без приглашения невежливо. – Зовите меня просто Грета…
Вот чую, простоты в ней столько же, сколько во мне трепетности чувств.
– Я велю подать чай. – Свекровище подобрало юбки и удалилось неспешною походкой. Вот готова поклясться, что ее снедает любопытство.
Меня, к слову, тоже.
Что за мисс такая…
Миленькая. Личико круглое и белое, с румянцем розовым, с блестящими глазками. Губы бантиком. На шляпке тоже бантики.
И на рукавах бархатного жакета.
– Извините. – Голосок у нее тоже нежный до одури. Вот чувствую, бесит. А так хорошо сиделось, дремалось… – Я понимаю, что это до крайности неприлично, являться в чужой дом и без приглашения. И мне, право слово, неловко. Стыдно даже.
– Непохоже, – буркнула я сугубо из вредности.
Вот чего ей надо-то?
Она опустилась на край плетеного стула. И слегка покраснела.
– Еще раз… извините.
Тут нашу беседу прервали чаем. В смысле подали его. И не только его. Стол сервировали в мгновение ока, даже вазочку с цветами притащили.
А вот свекровище не пришла.
Чаю нам налили.
И удалились. Правда, чувствую, что недалече. Но и пусть. Девица миленькая, сахарная вся, а потому оставаться с нею наедине как-то… небезопасно.
Я прислушалась к себе и кивнула. Чутье никогда еще не подводило. И теперь оно подсказывало, что ничего хорошего от этой Греты ждать не стоит.
Та взяла чашку и с сосредоточенным видом принялась размешивать чай. Главное, сахар-то не положила, а мешает… мешает.
И на меня смотрит.
Прямо-таки буравит взглядом.
– Вы некрасивы, – брякнула она наконец, когда мешать притомилась.
И молчать.
Это я так могу часами. Даже, честно, призадуматься успела – нам бы там, в пустыне, такой вот сад, чтобы деревья, и цветы, и…
– На самом деле меня просила заглянуть к вам в гости моя тетушка.
И вновь пауза.
– И? – Я свой чай отхлебнула. Громко, с причмокиванием. Матушку это всегда очень злит, вот и у Греты глаз слегка дернулся.
– Моя тетушка – герцогиня!
– Сочувствую.
– Вы… издеваетесь? – осторожно поинтересовалась Грета.
– Да нет. Я искренне. Это она вас так… облагородила?
На
– Просто вы вся такая… – Я махнула рукой.
– Какая?
– Сахарная. Аж зубы сводит. У нас был один… доктор. В соседнем городке. Не сказать чтобы настоящий, так, коновал еще тот, только кровопускание и умел делать. Еще пиявками лечил. Но вот говорил, что избыток сладкого – очень вреден.
Красные пятна проступили на лбу гостьи:
– Ее… попросили составить вам протекцию. В высшем свете. – Чашку со взболтанным чаем Грета вернула на столик. – Сделать так, чтобы вас приняли, но… но это просто невероятно!
– Что именно? – Я склонила голову на бок.
– Вы… вы некрасивы!
– Знаю. Уже говорили.
– И что?
– Ничего.
– Вас это не расстраивает?
– Думаете, если я расстроюсь, то стану красивее? – Кстати, и вправду интересно.
– Вряд ли.
– Тогда какой смысл?
– Действительно. – Грета задумалась, хотя и ненадолго. – И манеры у вас ужасные.
– Стараюсь.
– Вы… вот что мне ей сказать, а?
– Правду.
– Она надеялась, что мы подружимся.
– Это она зря, конечно.
Грета кивнула, соглашаясь. А потом опять потянулась к чашке. Чай остыл и окончательно превратился в крашеную водицу. Неужели пить будет? Или воспитанная барышня сидеть с пустыми руками не должна?
– Хорошо, что и вы это понимаете, – сказала Грета. – Но мне сложно будет ей возразить. Тетушка весьма влиятельна. И от нее зависит моя судьба.
– Неужели?
– Моя семья не так богата. Приданого у меня нет. Титул… моя маменька, в отличие от тети, не составила столь блистательной партии. Поэтому ни титула, ни денег. – Это было сказано задумчиво. – Но у меня есть внешность, воспитание и тетушкина поддержка.
– Которую легко утратить?
– О да… У тетушки же помимо меня еще семеро племянниц. Две – мои сестры, остальные… – Она махнула рукой. – Они, несомненно, не столь хороши, но… моя помолвка вот-вот состоится. Должна состояться.
– Очень за вас рада.
– Но может и не состояться.
– Слушай, от меня-то что тебе надо?
– Подружиться.
– То есть ты считаешь меня некрасивой, напрочь лишенной манер и этого вот всего… – Я потрясла рукой. – Но при этом предлагаешь подружиться?
– Скорее уж заключить союз, – поморщившись, призналась Грета. – Обоюдовыгодный. В высшем свете тебе не будут рады. Даже несмотря на твое родство с…
– С императором? Да говори уже прямо.
– Именно. – Чашка опять вернулась на столик, а руки в перчатках легли на юбки. – Ты слишком… иная. К тому же уже пошли слухи. Самые разные. Безумные порой. Совершенно. Ты не представляешь, до чего способны додуматься люди, если им дать повод. Впрочем, если не давать, будет лишь хуже.