Восток
Шрифт:
Но потом я взглянул на голодные лица, на старую заношенную одежду моих домочадцев и понял, что выбора нет.
Были мгновения, когда я приходил в отчаяние. Я называл себя неудавшимся мужем и отцом, и даже думал о самоубийстве.
В то нелегкое время Ольда была мне опорой и поддержкой. Несмотря на суеверия, она была сильной и преданной женщиной. Она никогда не обвиняла и не осуждала меня, не жаловалась на свою судьбу. Каким-то образом ей удавалось превратить одну ложку еды в две, починить самую ветхую одежду.
Правда,
И вдруг заболела Зара.
Недди
Когда заболела Зара, я почувствовал, что в маминой душе поселился страх. До этого момента она была спокойна и уверена. Я понимал, что болезнь дочери заставила их с отцом вспомнить смерть Оливи.
В доме тогда осталось пятеро детей: я, Роуз, Зара, Зорда и Биллем.
Мы ждали ответа от брата отца. Это была наша единственная надежда. Но стало ясно, что, даже если он согласится нас принять, мы не сможем совершить такое далекое путешествие, пока Зара болеет.
К счастью, сосед Торск предложил нам на время перебраться к нему, чтобы мы не остались на улице, когда приедет владелец земли. Сам Торск тоже едва сводил концы с концами, но у него хоть осталась собственная ферма. Мы знали, что не можем задерживаться у него слишком долго и посягать на его скудные запасы.
Я для себя решил, что, как и старший брат Нильс, уйду из дома и попытаюсь сам устроиться в жизни. Тогда я буду посылать все, что заработаю, семье. Давняя мечта учиться в большом городе растаяла как дым.
Мама не отходила от Зары ни на минуту. Отец бесцельно бродил вокруг дома – он как будто постарел лет на двадцать. На ферме нам оставалось жить чуть больше двух недель.
В ту осень рано начались холода. Первый буран налетел еще до того, как удалось собрать последний урожай. Спустя несколько дней потеплело и снег стаял, но было уже поздно. А потом наступила обычная осенняя погода – бесконечный холодный дождь.
Как-то вечером, когда за окном дождь лил как из ведра, мы собрались у очага. Вдруг за дверью послышался какой-то звук. Мама сидела в глубине комнаты около Зары, которая только что заснула.
Звук повторился. Я обменялся взглядом с отцом, подошел к двери и осторожно приоткрыл ее, желая узнать, кто или что могло быть снаружи в такой вечер. И успел заметить только белое пятно, прежде чем дверь распахнулась. Я отступил, и что-то огромное и мокрое ворвалось внутрь.
Я увидел большого белого медведя, который остановился посреди комнаты.
В открытую дверь врывался ветер с холодным дождем, но никто этого не замечал.
– Закрой дверь. – Голос был странный, тяжелый.
Это казалось невозможным, но я сразу понял, что голос принадлежал белому медведю.
Сестра Зорда покачнулась, готовая вот-вот упасть
Роуз подошла к двери и захлопнула ее.
Это было похоже на сон: громадный зверь ворвался к нам в дом. Медведь стоял на четырех лапах и ростом был с меня. Вода лилась с его шерсти на деревянный пол. Когда-то давно я уже видел подобное.
Я сразу догадался, что это был тот самый медведь, которого я видел в детстве, тот, который спас Роуз. Даже если у меня и оставались сомнения, то они рассеялись, как только я взглянул в его черные глаза. Это был тот самый медведь. Дурные предчувствия переполняли меня.
Он оглядел комнату, нас всех – одного за другим. Дольше всего смотрел на Роуз. Потом повернулся к отцу.
– Если вы отдадите мне свою младшую дочь… – Зловещий голос эхом пронесся по комнате. Он говорил медленно, останавливаясь после каждого слова, как будто ему было очень трудно, даже больно произносить слова. – Тогда та, которая умирает, поправится. А сами вы станете богатыми, будете жить в довольстве и покое.
Тишину в комнате нарушали лишь шум дождя снаружи да потрескивание дров в очаге. Медведь снова заговорил:
– Если вы отдадите мне свою младшую дочь, тогда та, которая умирает… – Он повторил свою речь, так же переводя дыхание после каждого слова.
Мама поднялась с табурета около кровати Зары.
– Вы могли бы вылечить мою дочь? – спросила она почти шепотом, а в глазах засветилась отчаянная надежда.
– Да, – прорычал голос.
– Как?
– Если вы отдадите мне свою младшую дочь, тогда та, которая умирает… – начал медведь в третий раз.
Но тут встал отец. Он как будто только что собрался с мыслями – как после удара.
– Хватит, – сказал он громко. – Ты не получишь Роуз. И никого другого.
Медведь повернулся к отцу, потом к Роуз.
– Не решайте так скоро, – проговорил он. – Я вернусь через семь дней. Тогда вы мне и ответите.
И пошел к двери. Я сам видел, как Роуз ее плотно закрыла, но дверь распахнулась сама собой, и медведь исчез в ночи.
Отец быстро подошел к двери и захлопнул ее.
Мы все изумленно молчали. Если бы не большая лужа посредине комнаты, где стоял медведь, думаю, никто из нас, кроме Роуз и мамы, вообще не поверил бы в то, что все происходило наяву.
– Арни, – сказала мама.
– Отец, – послышался голос Роуз.
Они заговорили одновременно, но отец покачал головой.
– Тут нечего обсуждать, – произнес он не терпящим возражений тоном. – Это колдовство, мы не будем в нем участвовать. Ни за какие обещания или богатства.
– Но, Арни, – сказала мама, – подумай о нашей Заре…
– Нет! – резко ответил он. Никогда раньше я не слышал, чтобы отец повышал голос на маму.
Мама побледнела:
– Но мы должны уважить его просьбу. Иначе на нас обрушатся еще большие неприятности.