Вот и свела нас судьба (хотят ли русские войны)…
Шрифт:
Мы с Александрой отметились, как раз перед тётей, «Вашим благородием» и «Elise». И, конечно, моя сестра всех удивила. Тут и Елизавета Андреевна замечательно выступила с «Тонкой рябиной». Правда, публика опять теплее приняла «Melodie»:
— M'elodie que j'entends chanter au fond de mon coeur
Rempli de rires et de pleurs.
M'elodie pour toi
Elle dit mieux que des paroles ce que je reresse.
(Мелодия, доносящаяся из глубины моего сердца, что слышу я,
Наполнена смехом и слезами.
Мелодия для тебя,
Она все скажет лучше слов, что чувствую я.)
Да, как раз под неё эти песни. Хотя, автором музыки первой песни всё-таки объявили меня. Жаль, конечно, что самого Ивана Захаровича Сурикова не было, но его имя, как автора стихов, прозвучало. И песня удостоилась самых горячих оваций.
Вот ученики консерватории опять на самом
— Уважаемые дамы и господа! Ваши Высочества! Позвольте в честь памяти наших славных воинов, павших на полях битв при защите Веры, Государя и Отечества, объявить минуту молчания. Прошу всех встать! Тишина в течение минуты!
Да, было так неожиданно! Но, тем не менее, хоть и медленно, но все встали. Даже дамы и дети. И Их Высочества тоже.
— Прошу всех садиться! Спасибо, дамы и господа, и Ваши Высочества. Прошу извинить за этот порыв души!
Тут действие публики, наверное, не ожидал никто. Нежданно раздались не менее горячие овации, чем после исполнения номеров. Зато теперь директор консерватории наверняка стал основателем новой традиции. Само собой, повторное исполнение «Журавлей» было встречено намного теплее.
Под конец вызвали и меня, как автора многих исполненных произведений. Конечно, те зрители, которые не совсем следили за музыкальными новинками и делами, сильно удивились, повторно увидев мальчика в форме гимназиста. Видать, не ожидали. Ну, это их дело. А так, определённая репутация у меня уже сложилась.
Жаль, конечно, но пока уважаемые профессора и «Балканские горы», и «Дунайские волны» решили отложить на потом. Как бы не соответствовали текущим требованиям. А «Аты-баты» пока как бы не подошли по общему настрою. Решили, что она слишком шуточная и подойдёт для следующего концерта, конечно, тоже учеников консерватории. Вообще-то, это же для них деньги собирались. Мы все трое ни копейки не взяли. Уже не нуждались. И Александра почувствовала гордость оттого, что сама помогла способным и нуждающимся ученикам. И нас пока на никакие другие концерты не пригласили. Хотя, мы и не стремились. И это для нас было ожидаемо. Так произошло и весной. С другой стороны, мы все трое, и даже Александра, уже и так неплохо отметились. Моя сестра вообще такая красавица, что многие кавалеры смотрели ей вслед. Она и одета была в хорошую одежду нового фасона, и украшения неплохие имела. Тётя Арина сама, конечно, с учётом мнения и желаний сестры, подобрала. Деньги пока есть. Потом, мы, ага, не профессиональные артисты и музыканты, и у нас и других дел было полно.
Кстати, вот и Иван Фёдорович ненадолго нас задержал, конечно, после концерта, и нежданно познакомил с Великим князем Петром Николаевичем. Никак не ожидали! Он оказался моим ровесником и как раз сильно увлекался живописью. Похоже, что тётя Арина успела похвастаться перед Иван Фёдоровичем моим работами. Правда, он у нас в квартире ещё не был и их не видел. Первые мои портреты отца, матери и сестёр Агнессы и Екатерины остались в имении. Но их списки, хотя, уже и отличавшиеся, наверное, и более успешные, теперь висели у нас в гостиной. Кстати, там ещё висели и портреты самой тёти Арины, ещё и бабушки Агнессы, как нарисованный в Веймаре одним немецким художником, так и его лучший список, уже написанный мной. Хотя, тоже с небольшими отличиями. Ещё и Александры. И там моя сестра выглядела весьма прехорошенькой. Хотя, и наяву она была такой же. И я уже работал над портретом тёти Вассы, её матери. Недолго осталось до завершения.
Я сразу же понял, с кем мне тут пришлось столкнуться. Пётр Николаевич являлся сыном Великого князя Николая Николаевича, который, имея жену и двоих детей, на весь Петербург прославился связью с балериной Екатериной Числовой. Кажется, у них уже и дети имелись. Так-то, это меня нисколько не волновало. Такое у Великих князей в порядке. Кстати, и у императора Александра Николаевича тоже уж давно связь с девицей Долгоруковой и даже дети имеются.
Как мне было известно из разных слухов, мы с тётей Ариной как бы не понравились Великому князю Константину Николаевичу, дяде Петра. Он тоже жил с балериной Анной Кузнецовой и, вроде, и детей имел. И именно этот Великий князь во многом заведовал музыкальными и балетными делами. Думаю, что больше зуб на нас точили
А так, Великий князь Пётр Николаевич тоже заинтересовался моими работами. Вообще, оказывается, он в последнее время пристально следил за моими успехами и оттого и хотел со мной познакомиться. А тут, раз его наставник нежданно увлёкся моей тётей, как раз подвернулась такая возможность. Конечно, тётя Арина сильно смущалась, но, похоже, она точно засобиралась замуж за своего полковника. Так-то на вид ничего мужчина. Вроде, вполне терпимого поведения. И положение уже достойное и, вроде, достаточно обеспечен. А что старше тёти, так этим никого не удивишь. Как бы и не такая уж большая разница. Главное, что он ей самой понравился, или она решила за него замуж выйти.
Не знаю, уместно или нет, но я пригласил Великого князя посмотреть свои работы, заодно и помузицировать. Почему бы и нет? Ещё и пообещал показать новые песни. Но вполне вежливо и совсем ненавязчиво. Так-то, в интересе высокой особы, пусть и совсем молодого, и как бы его содействии и даже покровительстве, я уже нисколько не нуждался и к этому не стремился. Его дело. Я просто проявил вежество, и в рамках приличий. Но молодой Великий князь с радостью принял моё приглашение.
И вот на другой же день после моих занятий в гимназии мы удостоились чести лицезреть Великого князя Петра Николаевича, конечно, в сопровождении Ивана Фёдоровича и небольшой охраны, в нашей скромной квартире. Хотя, вполне уютной и спокойной для нас. И нам было что показать высоким гостям. И они сразу же отметили довольно высокий уровень моих работ. Я и сам чувствовал, что портреты получились неплохими, особенно у матери. Вполне в европейском стиле, и как бы в подражание великим мастерам. К примеру, Леонардо да Винчи. Я уж старался так выразить близким мне людям свою любовь и горе от их утери. А уж как бы портрет княжны Татьяны так удивил всех своей сказочностью. Наверное, он явился одним из лучших моих работ.
После скромной трапезы, хотя, вполне качественной и вкусной, мы предались музицированию. Уровень моей игры по сравнению с прошлой зимой уже сильно вырос. И у тёти. Тут мы с ней сыграли вполне достойно испанскую «Корриду» и ещё русскую, точнее, ага, даже советскую, «Нежность». Правда, последнюю песню полностью я собирался показать уже позже. Если дойдут руки. Тем не менее, наши дорогие гости сильно впечатлились. Всё-таки теперь у меня неплохая репутация. Заодно тётя Арина и Александра душевно спели «Деревеньку мою» и «Elise», правда, уже исполненных на концертах. Но и они впечатлили. Получилось сильно, ага, контрастно, просто из-за разных языков. А так, они обе обладали почти схожими голосами, правда, у сестры он был чуть слабее.
Конечно, Великого князя сильно заинтересовали и мои рисунки. Тут я подарил ему пару альбомов с набросками к «Щелкунчику» и «Лебединому озеру». Часть была нарисована только для себя. И тётя Арина преподнесла полдюжины матрёшек, включая и с ликом самой Матрёны Захаровны. Конечно, состоялся и краткий рассказ истории создания. Вообще, именно у нас дома имелся самый большой набор игрушек, придуманных мною. Так сказать, авторские варианты. Они частично и отличались от тех, что выпускались Домом Моды «Татьяна», и в лучшую сторону. Великого князя сильно удивило, что именно мы с тётей Ариной являлись авторами всей одежды нового фасона. Он, конечно, что-то слышал об этом. Потом, и в их семье уже тоже начали носить такую одежду. Ему и самому пошили костюм нового фасона, и он ему, кстати, очень нравился. Вот мы ещё и поговорили немного об этой одежде. Даже с юмором рассказал, как княгиня Татьяна Александровна просто прогнала нас при первом предложении о совместной работе и проявила милость лишь через пару месяцев. Понятно, что и относилась она ко мне до сих пор сильно настороженно. Как и князь Николай Борисович.