Вот и свела нас судьба (на войну, да, на войну)…
Шрифт:
Я и сам, и парни сильно устали и ужасно хотели спать, поэтому мы удобнее пристроилась в одном сарае и расслабились. Было тепло, поэтому ночи бояться не приходилось. К тому же, я уже знал, что мог мгновенно проснуться и приготовиться, к примеру, к бою. Револьвер и кинжал, и нож вселяли мне уверенность в себе. Если даже нас нежданно задержит полиция, то ничем особым мы не рисковали. Ну, отправят обратно, и что с того? Только родные будут рады.
Сон мгновенно свалил нас. К утру, хотя, довольно поздно, мы уже проснулись отдохнувшие и полные сил. Так уж спешить нам не хотелось. Освежившись в Салгире, отправились к вокзалу и занялись покупками. Одежду мы полностью сменили, хотя, на чуть лучшую, но крестьянскую же, лица оставили слегка грязными, так что нас пока так сразу не узнать, и связать с нами же, прежними,
К счастью, и на этот раз в Харьков мы добрались вполне спокойно. Конечно, тяжко пришлось, и поспать почти не удалось, но всё-таки выдержали. Вот к тёте Ганке, даже в полдень, явились чистенькими и в новой одежде. Всё, что надо, купили в Харькове. Из крестьянских детей все преобразились в мещанские. Конечно, прямо на ночь в путь мы не отправились. Всё же нам опять надо было хоть немного отдохнуть и выспаться. И тёте Ганке немного денег на прожитие не помеха. К ней нежданно явились и Мишка с Лёней. Оказалось, они всё-таки засекли наше прибытие, но к нам подходить не стали, а вот к тёте Миши в гости явились. Похоже, было интересно, кто же мы такие? Хотя, вроде, вполне нормальные парни…
Само собой, раскрываться мы как бы не собирались. Но, правда, большой намёк сделали. Чтобы хозяевам не было обидно и немного развлечь их, я, конечно, после сытного перекуса, затеял очередное музицирование. К тому же, и душа просила. Так-то, и ничего такого. К тому же, и нежные взгляды и милые улыбки Юли и Милы сильно повлияли. Нет, не на меня, а на Демьяна, и, правда, только старшей девочки. Уже в пятнадцать лет она выглядела красавицей, хотя, ещё не совсем сложившейся. И младшая, пусть и в двенадцать, тоже выглядела ничего, но Микола, уступивший первенство другу, и тем более я, на неё уже не клюнули. Дело даже не в том, что положение у нас разное. Ну, мне, как и ей, ещё рано о любви думать. Вот и мой помощник явно подумал об этом же. А старшая уже занята. Конечно, кому-то потом, наверное, повезёт и с младшей? Хотя, было видно, что она, в отличие от старшей, всё не сводила глаз с меня.
Дай бог, конечно, чтобы жизнь у девочек удачно сложилась. Жаль, но в нашей Российской империи у простых женщин она всегда слишком тяжёлая. Такое вот общественное положение. Хоть, и у мужчин-простолюдинов жизнь не лучше.
В общем, я взял гитару и аккуратненько так сыграл «Золушку» и «Путь домой», а потом «Романс Гомеса», и ближе к концу — «Сиртаки». Вот последнюю мелодию я и сам давно не играл и даже не слушал. Хотя, по словам моих старших товарищей, ученики в Петербургской консерватории его часто исполняли на своих концертах, но мы — и тётя Арина, и Александра, и я сам, кроме редких репетиций, там, раз не приглашают, почти не бываем. Зато сейчас нашлись и другие благодарные слушатели, так как к тёте Ганке, явно услышав звуки музыки, заглянула и парочка соседок. Тоже, судя по говору, хохлушки? Ну, мне не жалко, пусть слушают. Всё равно свои, русские…
А после мне вдруг захотелось показать хозяевам и сам танец. Демьян и Микола под мою игру на гитаре даже станцевали его, и неплохо. Потому что уже были обучены мной многим танцам, в том числе и бальным. А потом мои помощники показали, под «Romance De Barrio», и танго. Назвав его любимым танцем господ в Петербурге. Хотя, оно уже постепенно, пусть и не так успешно, распространялось. Мы и дома танцевали, и многие ученики нашей гимназии выучили, и в Петербургской консерватории прижилось. Конечно, с разрешения мамы, тёти Ганки, Демьян пригласил на танго и Юлю. И он, конечно, разных вольностей при танце не допустил. Получилось вполне мило и пристойно. Видно было, что девочке этот быстрый и необычный танец понравился. Тут и Мишка с Лёней присоединились к моим помощникам и сначала
И музыкальный вечер я продолжил исполнением «Офицерского романса» и завершил новой песней «Жизнь моя как ветер». Честно говоря, захотелось немного и повыпендриться, но и проверить, что у меня получилось. Похоже, запись вполне удалась, так и сам неплохо спел. Хоть и детским голосом. И получилось даже трогательнее:
— Жизнь моя как ветер,
Кто-то меня встретит на пути домой.
Конь любимый вороной
Ты ещё пока со мной.
Русь да казачья воля,
Наша с тобой доля. Не грусти, родной.
Тут уже расчувствовались все. Конечно, хозяева поняли, что я не простой мальчик. Позже они, скорее, и вычислят меня. Но зато Демьяну достались более ласковые взгляды Юли. И чем они хуже Ромео и Джульетты? Конечно, не всё от влюблённых зависит, но на это у моих помощников есть я. Если что, помогу. Да и мать девочки старательно отводила взгляды. Похоже, Демьян ей понравился. А вдруг? С другой стороны, мне самому стало жаль Милу. Она смотрела на меня ещё более влюблённо. Хотя, пройдёт…
Хорошо, можно сказать, мы расслабились. И хозяева точно остались довольными. Демьян с Миколой немного и пошушукались с харьковскими парнями. Ну, пусть налаживают хоть какие-то связи. Может, когда-нибудь и пригодятся? Хотя, я не вмешивался. Как бы не мой уровень. Зато я сам неплохо пообщался с тётей Ганкой насчёт здешней жизни и даже написал ей свой адрес в Петербурге. Благо, что она, так и дочки, немного владели грамотой. Хотя, и Мишка с Лёней тоже. Но им всем до моих помощников было сильно далеко. Конечно, кто сам, я полностью не представился. Лишь сообщил, что как бы из семьи обеспеченных торговцев одеждой и игрушками, конечно, и гимназист, и, вдруг что, можно спокойно обратиться ко мне. Ну и что простолюдины? Хорошие люди! Я у тёти Ганки вообще почувствовал себя душевно и уютно. Почти как дома!
И ночь у нас получилось спокойной. И утром, забрав свои вещи, мы, сытые и полные сил, отправились на вокзал. Конечно, и опять Демьян взял билеты, ясно, что в Одессу, уже и во второй класс. Но на этот раз мы были намного лучше одеты и смахивали на детей мещан. Я решил, что, как прежде, таиться мне уже не следует.
Наше прощание и с семейством тёти Ганки, и харьковскими парнями вышло тёплым. Так и получилось, что мы как бы завязали в Харькове некоторые связи. Может, навестим ещё не раз?
На этот раз мы оказались в вагоне, полностью заполненном, и как бы в компании местных малороссов, больше похожих на мелких торговцев и, ага, писарей-бумагомарак из разных важных контор. Они удивлённо, хотя, кто-то и неприязненно, косилась на странную компанию подростков, ясно, что русских. Правда, рослый и крепкий Демьян нисколько не уступал многим здешним парубкам. И, понятно, что северный говор моих помощников, хотя, и мой, уже близкий к литературному языку, по сравнению с малороссийскими, сильно выделялись. Тут мы решили немного как бы и показать себя. А то нас опять могли затереть в слишком уж скученный конец вагона. Тем более, по одежде спокойно можно было сказать, что подростки вполне из обеспеченных семей. Но и привлекать к себе внимание тоже не стоило. Всё-таки теперь при мне находилось куча патронов и три заряженных револьвера. Пока я не решился выдать парочку из них своим помощникам.
Тем не менее, мы, как и по пути в Харьков, сразу же засели на одной скамейке, притом, я у окна, а Демьян занял место с краю. А скамейку напротив нас заняла степенная и чисто одетая семейная пара, как оказалось, мелких евреев-торговцев из Одессы. Исаак Бабель с женой Эстель, примерно лет по сорок, и со старшей дочкой Руфиной восемнадцати лет, возвращались домой из Харькова, где навещали своих родственников. Так-то, женщины в семье, хоть и можно было угадать уже по лицу, что они одной, известной всем, национальности, были вполне очаровательны. Так ещё и все трое оказались, ага, полиглотами. Всё семейство неплохо владело, кроме своего родного, не знаю, наверное, идиш, и русского языков, так и малороссийского наречия, ещё французским и немецким. Так-то, они на своём еврейском вообще не общались. Исаак Моисеевич, похоже, сразу же вычислил во мне главного. Хотя, моё, ага, лидерство и без особых наблюдений бросалось в глаза.