"Вот тебе, бабушка .... или раз картошка, два картошка...
Шрифт:
Я протянула ему руку. Он аккуратно провел меня к носу и, подхватив под колени, вынес на берег. Потом то же самое проделал и с Лиззи. Положил рядом два мешка.
— Сейчас идите вон по той тропинке, не сворачивая. Скоро наткнетесь на мостик через ручей и потом еще пройдете вперед. Там уткнетесь в дом. Постучите и вам откроют. Все, — кивнул головой, — Моя работа закончена. Прощайте.
— Спасибо, — сказала ему уже в спину.
Он не ответил. Толкнул с силой лодку и впрыгнул в нее. Вскоре услышала, как заработали весла, и ее
— Ну, вот и все, — выдохнула устало, — Теперь идем вперед. Что нас там ждет, — и подхватила Лиззи под локоть.
Мы шли рядом, потом пошли друг за другом, потому что тропка была еле видна, и приходилось притормаживать, чтобы в свете зимнего ночного неба найти ее контуры. Ступили на мостик, и обрадовались возможному концу пути. Пройдя еще немного, заприметили силуэт дома и убыстрили шаг. Вскоре уже ступали на крыльцо небольшого здания с темными окнами, и я осторожно постучала, а потом толкнула дверь. Она поддалась, и мы вошли, озираясь в полутьме. Почти на ощупь, прошли в комнату и в свете ночного окна, приблизились к камину. Нужно было как-то зажечь его. Пошарила по каминной полке, в поиске огнива.
— Можешь его не искать, — прозвучал голос за спиной, — Он у меня в руках.
Я вздрогнула и резко обернулась. И застыла. Сердце ухнуло в пропасть.
— О-о! Этот голос я узнаю из тысячи! Этот гадкий, страшный голос ящера!
Вспыхнул свет и я увидела улыбающегося злого дракона.
— Как прогулка? — ухмыльнулся он, вставая с кресла, — Не замерзли?
Я молчала, замерев от ужаса, а Лиззи тихонько выла от страха, обхватив себя за плечи.
— Взять девчонку и она ваша, — махнул кому-то рукой гаденыш.
— Не-е-ет! — я закричала и бросилась к Петеру, упав на колени перед ним, — Прошу тебя, прошу, — повторяла бессвязно, хватая его за руку, — Не надо, оставь ее. Она ничего не знала, она не виновата. Это мой приказ и она не ослушалась, сделала, как я велела. При том, она мне нужна как моя служанка. Я ей доверяю.
— А я нет, — прошипел княжонок, — Но сделаю тебе, так и быть, последнее предупреждение. В следующий раз, лучше тогда сама ее убей.
— Хорошо-хорошо, — лепетала я, оглядываясь на обмиравшую девчонку в руках скалившихся мужиков.
Ящер махнул рукой, и ее отпустили. Лиззи опустилась на пол. Я видела, что от пережившего страха ноги ее не держали. А я все еще стояла на коленях, уткнувшись лицом в ладони. Петер отошел.
— Идите наверх. Там вам приготовлена комната. А тебя, моя радость, — он подошел и отвел мои руки, приподняв за подбородок, — Жду через час здесь внизу.
На деревянных ногах, поддерживая тихо плачущую девушку и свои мешки, поднялась наверх в мансарду. Там была комната, устроена по типу нашего лофта, то есть крыша над головой углом, помещение, обустроенное под спальню-гостиную и ниша в углу, видимо уборная. Посадив горничную в кресло, налила ей воды, из стоявшего на небольшом
— Пей и успокойся, — проговорила мягко, подавая ей стакан, — Все кончилось. Мы живы, слава Богу.
Она с удивлением смотрела на меня и икала от страха. Потом поставила стакан и закрыла глаза, откинувшись на спинку кресла прохныкала:
— Как же так, госпожа Галина? Нас, выходит, обманули? Что же теперь будет?
Слезы покатились из ее глаз, и, тихо всхлипывая, она вытирала их кулачками. Я достала из кармана платок и всунула его ей в руку.
— Успокойся, девочка, Ну-ну, мы что-нибудь придумаем. А как все вышло, сейчас же и узнаем. Готовь меня к встрече с его сиятельством.
Через час, я спустилась вниз, где горел камин и стоял стол, приготовленный к ужину. Княжонок сидел в кресле, хмурый. Махнув рукой на соседнее, он допил вино из бокала, что держал в руке.
— Будешь? — качнул им.
— Нет, — спокойно сказала я и присела в кресло, расправив платье. Смело взглянула ему в лицо.
— Рассказывай, я тебя слушаю.
Он хмыкнул и встал к столу. Налив себе еще, сел, закинув ногу за ногу. Оглядев меня недовольным взглядом, прихлебнул вновь. Я напряглась, зная, что ему нельзя напиваться, это может плохо кончится, особенно сейчас. Решила держать себя в руках и не нарываться, как говорится.
— Когда вы стояли сегодня у борта ты и тот наемник, что предал меня, я понял, что готовится что-то, что мне не понравится. Так и случилось. Тот, кто привез вас сюда, был моим человеком, и именно он согласился с деньгами от тебя. Пришел и все рассказал. Я обещал ему столько же, если выполнит всё уже по моему плану. Так и случилось. И вот ты здесь. Как ты понимаешь, я не могу тебе простить твое поведение, как простил твою горничную. Сегодня, ты будешь делать всё, что я прикажу. Или она, — он ткнул пальцем вверх, — Будет делать это за тебя.
Я похолодела и, видимо, побледнела.
— Что? — усмехнулся он, — Испугалась?
Я кивнула.
— Тогда раздевайся.
Я смотрела не него и не понимала.
— Что значит, раздевайся? — спросила, вжимаясь в спинку кресла.
— Раздевайся совсем. И не бойся, здесь никого нет, кроме меня.
— Здесь холодно, — заметила я, поежившись.
— Это вначале, — усмехнулся он, облизнув губы, — потом будет жарко.
В глазах его сузились зрачки, и краснота плеснулась в лицо.
— Все, — я дрогнула, — Мне конец.
— Петер, не делай этого, — тихо сказала, глядя ему в глаза, — Ты сам потом себя не простишь.
Он смотрел на меня и пил из бокала. Потом с силой бросил его в камин. Раздался звон и тот раскололся на куски. Огонь вспыхнул от остатков спиртного. Сделал шаг ко мне и, схватив за руки, вздернул вверх. Потом прижав к себе, впился поцелуем мне в рот. Я не стала его отвергать, даже начала сама ему подыгрывать языком. Он углубил его и со стоном оторвался.