Вотчина Дажьбога
Шрифт:
– Эге! Пер! Какими судьбами?! – незнакомец еще издалека широко раскинул могучие руки, словно желая обнять весь отряд разом.
– Мишаня! Темная твоя душонка! Как сам?! – мужчины крепко обнялись, причем немалого роста байкер, буквально утонул в объятьях здоровяка, сдавленно скрипнула кожа жилета. И все, кто стоял рядом, готовы были поклясться, что броневые пластины, подшитые изнутри, с жалобным скрежетом погнулись.
– Кабан, Хок, Гот, Бода! Рад видеть! – громко хлопали ладони, скрипела потёртая кожа. – Хах, Буян! Опять разукрашенный. Надеюсь
– Спрашиваешь!..
– Миша, дело есть! – Пер за плечо утянул друга в сторону.
– Еще бы… – иронично и весело блеснули маленькие темные, глубоко посаженные глазки, послав лучики морщин вразбег.
– Кажется, у меня «Слуги Чернобога» на хвосте.
Михаил разом утратил напускное веселье, мохнатые гусеницы бровей столкнулись, почти скрыв блестящие глазки: – Говори! – тон его приобрел резкий и деловитый характер.
Пер коротко пересказал историю кандидата.
С минуту Михаил напряженно размышлял, лицо его превратилось в маску древнего темного языческого бога, хитрого и свирепого:
– Скажи мне, почему я должен этим заняться? Наживать себе неприятеля в лице «Слуг Чернобога» дорого стоит.
Хитрые, глубоко посаженные черные глазки пронзительно сверкнули из-под кустистых бровей.
Пер ответил прямым, точно лезвие меча, взглядом:
– Потому что Саня – наш кандидат. Не сегодня, завтра он сядет на байк. И твой выбор в общем- то прост. Останешься в стороне, и тогда черные придут за ним. А я такого не спущу. Я буду драться, и либо я выжгу их всех, либо они прирежут меня. Или можешь попытаться мне помочь и избежать бойни. Говорят, «Дети Велеса» договорятся хоть с самим чертом, но как они будут договариваться с самой смертью, если не станет «Секиры»? На «Щит Дажьбога» я бы не рассчитывал, слишком правильные ребята. А «Сестрички» продадут с потрохами, – голос байкера был тверд, как лезвие ножа, а взгляд, подобно дрели, сверлил глаза Михаила.
– Кажись, пора малютку угостить таежным чаем, – яростно почесав затылок, наконец крякнул «сын Велеса».
– Эй! Саня, Лена! Давайте, знакомиться! А то, я видать, с годами совсем плохой стал, ко мне гости приехали, а я тут лясы точу! – он вальяжно вразвалочку подкатился к смущенному кандидату, крепко стиснул его ладонь и похлопал по спине, обняв левой рукой. И между делом тихонько так шепнул на ухо: «Слыхал я, твое членство в отряде дело почти решенное», – отстранившись, он хитро подмигнул просиявшему отцу семейства.
– Елена! Вы просто неотразимы, – уверенным жестом он взял ее руку и с неожиданной грацией приложился губами к кисти. – Эх! Увел бы Вас, да боюсь кровной мести со стороны Александра! – сам кандидат на две головы ниже и раза в два легче выглядел неважнецким кровником.
Михаил коротко хохотнул, заставив гостей присоединиться к своему веселью. Большой и внешне неуклюжий, точно медведь, «сын Велеса» обладал особой харизмой и умением мгновенно расположить к себе любого.
– Меня зовут Михаил. Для друзей просто Миша.
Он пытливо заглянул за спину кандидата. Большие испуганные
– Так, а это еще кто? Пер мне сказал, что тут приехала самая храбрая мотоциклистка на свете! Ну- ка, иди сюда! – он легко взметнул невесомое тельце вверх и усадил ребенка к себе на шею. – Сейчас испытаем тебя! Рули! Там, в волосах, по бокам где-то руль был!
Михаил махнул рукой, чтоб следовали за ним и, закладывая крутые виражи, под восторженный визг девчонки двинулся к ближайшей избушке.
На самом пороге он спустил заливающуюся хохотом Оленьку и оглушительно свистнул, а затем проделал замысловатую серию не то щелчков, не то цикания, щурясь на ближайшие сосны.
В доме широкий и от того казавшийся медлительным Михаил превратился в форменный вихрь.
– Так прошу к столу! – большая и жесткая ладонь стукнула по свежеструганной просторной столешнице. «Сын Велеса» четко выверенными пинками расставил простые, но ладные табуреты вокруг стола. – Сейчас чайку заварим, с травами, самое то – взбодриться после поездки!
А руки между тем уже порхали над печкой, выставляя жестяной чайник, сортируя пучки сушеных трав, насыпая сушеный шиповник в горловину заварника:
– Пер, давай в ледник! – кудлатая голова кивнула в сторону люка на полу у стены. – Достань там копченостей каких по своему вкусу.
– Люблю к тебе приезжать, жаль тебя трудно поймать,– хохотнул тот в ответ.
– Потому и трудно, что все любят, – не остался в долгу «сын Велеса».
– Александр! В столе нож и столовые приборы. Хлеб в хлебнице на полке! – не уставал он отдавать приказания. – Вы такого хлеба не пробовали вовсе! С забольнью! – значительно поднял он палец.
– Елена, у стены ларь, там орешки, мед, еще что-то было. Прошу похозяйничайте там. Тут катастрофически не хватает женской руки.
– Так, а вы, сударыня, пожалуйте за стол, сюда к окну.
Девочка послушно уселась на жесткий табурет, и, сложив локти на стол, водрузила на них голову.
Вскоре чайник пропел высокое «Ля», оповестив об окончании своей работы, и пять пузатых пиал наполнились благоуханным горячим напитком. К этому времени копчености были нарезаны тонкими ломтиками, хлеб, мед, орехи и прочие дары леса заняли свои законные места на столе. Все расселись по местам и жадно набросились на еду. Хитрые глазки Михаила прыгали с одного гостя на другого, пока мощные челюсти уничтожали жесткий сырокопченый кусок мяса.
– А скажи-ка, мне тут птичка принесла, что папа тебе из дальней поездки привез красивый камешек? – обратился он к девочке.
Та нахмурилась, прижав камень к груди, но все же кивнула.
– Дай посмотреть, я верну, честно.
Михаил тряхнул головой и хитро подмигнул:
– А ты пока покормишь мою подружку.
Он кивнул на дальнюю стену. Оказывается, пока все были заняты едой, через открытое окно в дом забралась белка. Она сидела на деревянном подоконнике и водила носом, явно учуяв лакомство, но опасаясь приблизиться.