Вотыты
Шрифт:
– Это не я, мой принц.
– Гор-р-ршки сами по себе не пр-р-ропадают! – сложил руки на груди Мидир.
– Это сделали вы. Возможно, даже не желая этого. Я увидел горшок в ваших руках только тогда, когда вы поставили его на мой стол, – и со значением провел по нему широкой ладонью, стряхнув на каменный пол остатки того, во что превратился горшок.
Пол Черного замка чавкнул – и поглотил крошку.
– И что это значит?
– Значит, надо как-то донести до нашего короля, что вам уже пора начать заниматься с магами.
Киринн потянулся к книжной полке, на которой
Младший принц поначалу испугался.
– Это что, генеар-р-рогии? Ир-р-ри история? Их мне хватает! Не хочу! – для пущей доходчивости сложил руки на груди и отвернулся.
– О нет, мой принц, это не то и не другое. Это легенды и сказки, – Киринн заглянул в лицо отвернувшегося Мидира и показал обложку. – Тут очень мало про генеалогии и историю, тут больше выдумка и приключения. Но если вам не интересно…
– Ты сказар-р-р «прикр-р-рючения»? – Мидир тут же сменил гнев на милость. – Если так, то давай почитаем, Киринн! Я не пр-р-ротив!
Начальник стражи не удивился, снова уселся на диван, дождался, пока Мидир устроится рядом, и лишь потом расположил фолиант – так, чтобы он тоже мог заглядывать на страницы. И первым, что бросилось второму принцу в глаза, стала картинка: яркая, многоцветная, напоминающая витраж на самом верху левой башни, только не пыльный и темный, а чистый и выставленный на солнце.
На картинке были изображены два ши или человека – мужчина, протягивающий руки к небу, и женщина, уносимая чем-то, похожим на грозовые тучи. Мидир с любопытством разглядывал картинку, а Киринн молчал и тоже ничего не говорил, как будто дожидался, пока принц насмотрится.
– А что это с ними происходит? – Мидир поднял голову и удивился, Киринн, похоже, разглядывал как картинку его самого. – И почему ты так на меня смотр-р-ришь?
– С ними происходит много всякого по сюжету сказки, мой принц, а именно тут у законного мужа похищают законную жену, – начальник стражи вздохнул грустно. – А смотрю я на вас так внимательно, потому что вы мне интересны, мой принц.
– Это чем это? – Мидир еще на всякий случай насупился: за спинами одних волков всегда любили поболтать другие волки, и часто болтали и про младшего принца.
– Про вас ходят самые разные слухи, мой принц, – Киринн не отводил глаз и не пытался свести все в шутку или в глупость, мол, маленький волк еще ничего не понимает в больших разговорах. – В том числе, будто бы вы обязаны пугать всех, будто вы настолько черный, что черно и само ваше сердце.
Мидир слышал такое о себе, всегда краем уха и едва-едва, но разговоры ходили, пусть получить подтверждение от Киринна он не рассчитывал. Второй принц нахмурился и глянул на начальника стражи исподлобья.
– Ты им вер-р-ришь? Я пр-р-равда чер-р-рный! Тор-р-рько не знаю, почему самый чер-р-рный, но да! Может, и самый!
– Нет, мой принц, я им не верю, после сегодняшнего дня – совсем не верю, сердце у вас настоящее и очень живое, не вздумайте обращать внимание на слухи, – наставительно прихватил Мидира за плечо, снова заглядывая в глаза.
– И даже то, что ты бер-р-рый, тебе не мешает? –
Отвечать Киринн не торопился, повздыхал, привлек Мидира под своей рукой поудобнее, приобнимая и делясь теплом.
– И тут вы правы, мой принц, но только отчасти. Цвет мешает жить многим белым волкам, и я думаю, что это наше проклятье. Мы слишком высокомерны, заносчивы и самоуверенны, мы ищем и находим повод поставить себя сугубо отдельно, а такой путь ведет лишь к раздорам и потерям. К счастью, я добился: белые стражи, даже не находясь на страже, не возвращаются на ночь в Белый замок, а остаются в Черном, но это единственная и довольно маленькая победа, мой принц. Я надеюсь, что вашему батюшке хватит хладнокровия, чтобы белые волки и черные волки и впредь составляли единый дом.
Киринн нахмурился, раздумья его ушли в совсем невеселый край, и Мидир задрал голову, требуя ответа на свой конкретный вопрос:
– Ты тоже бер-р-рый! И никуда не уходишь! И у тебя есть вор-р-рчонок, и я тоже вор-р-рчонок, но чер-р-рный! Тебя это не задевает? Что ты ср-р-ружишь чер-р-рным вор-р-ркам?
Начальник замковой стражи вернулся от своих раздумий в конкретную комнату офицерского крыла Черного замка, улыбнулся Мидиру, потрепал по голове, взлохмачивая всю прическу. В иное время Мидир бы возмутился – ему еще перед подданными показываться, но теперь не стал, ожидая ответа.
– Разве похоже, что меня это задевает, мой принц? Да – это был бы плохой ответ. Нет, конечно, меня это не задевает, и я не хочу, не желаю белым волкам отдельного дома, отдельного королевства. Иначе огромная спесь разрастется еще более, и кровопролитие будет неизбежно. А тогда – нас на самом деле довольно мало, мой принц – белых волков попросту уничтожат. Нет, я вижу силу в одном, общем доме Волка, и совершенно не вижу разницы между черными волчатами, белыми, серыми, рыжими или даже в перьях. Да-да, поговаривают, среди неблагих есть и такие!
– Не видишь? Совсем-совсем не видишь? – Мидир прищурился, оглядел Киринна так и этак, дождался кивка. – Тогда тебе надо пр-р-ровер-р-рить зр-р-рение! Мы отр-р-ричаемся цветом!
Начальник стражи уставился на Мидира во все глаза, а потом прихватил щекотно за шею, заставляя втянуть голову в плечи и вовсе не подобающе для принца рассмеяться.
Так и потянулась вереница дней – Киринн сидел под домашним арестом, Мидир с Воганом изыскивали способы пронести ему новые закуски, а на танцы второй принц совершенно позабыл ходить, так как играть с Киринном в фидхелл или читать удивительно занятные книги ему тоже понравилось, равно как и осваивать двуручник. Чтобы страдания начальника стражи не были напрасными, Мидир совсем не пропускал фехтование, о чем красочно и в подробностях не уставал рассказывать за ужином отцу, маме и брату. Мэрвин куксился, мама ойкала, отец хмыкал то ли одобрительно, то ли осуждающе.