Вовка-центровой-5

Шопперт Андрей Готлибович

И ещё деталей добавил Виноградов: «Дело в том, что как раз в это время Бобров переходил из команды ЦДКА в команду ВВС – он еще не сыграл за нас ни одного матча. Всеволод вообще не намеревался 7 января лететь на Урал, потому что не успел сдать администратору армейской (ЦДКА) команды свое хоккейное снаряжение. Ему предстояло рассчитаться со старым клубом, а вечером выехать в Свердловск на поезде». Виноградов добавляет, что Всеволод еще не оформил документы на переход в ВВС. Поскольку до матчей на Урале оставалось время, Бобров собирался уладить все административно-хозяйственные дела, связанные с переходом

в новый клуб.

Каждая по отдельности версии так себе. Всегда чуть не коррелируются с фактами и противоречат друг другу. А ведь везде есть очевидцы.

Почему-то кажется, что все три версии настоящие. Все три события произошли на самом деле. Только не параллельно, а последовательно. Всеволод Бобров пошёл отметить переход в новую команду в ЦДЛ. Дубовый зал бывшего дома графов Олсуфьевых служил московским литераторам попеременно то рестораном, то залом заседаний – выносили столики, вносили много стульев и скамей. Сейчас были именно столики, и писатели с поэтами пили за ними горькую. К известному спортсмену подходили, чокались, разговаривали «за жизнь». Именно поэтому потом многие писатели вспоминают шестое января 1950 года проведённое вместе с Бобровым.

В полночь Боброва наклюкавшегося изрядно отправили на такси домой, благо на Поварской улице и на Большой Никитской всегда дежурили машины. Писатели они натуры не бедные и увлекающиеся, вечно их в полубесчувственном состоянии после полуночи развозить по домам нужно.

Дома встретил Всеволода брат Борис.

– Ты не летишь завтра в Челябинск? – целую неделю братья обсуждали игру Севы в новой команде.

– Самолёт в шесть часов, – выдал Бобров старший и завалился на кровать.

Вот тогда Борис и поставил будильник на четыре утра и послушал тикает ли он. Почему не прозвенел? Борис Бобров упоминает о старом будильнике. Старые вещи они такие. Ломаются иногда или чудят.

Проснулся же Бобров не сам, а разбудил его барабанящий в дверь уже отправивший самолёт в Челябинск администратор хоккейной команды ВВС МВО Николай Александрович Кольчугин. В восемь часов начинал работать Спорткомитет и нужно было везти туда Боброва, чтобы узаконить переход его в новую команду. А потом ещё вместе со старой хоккейной амуницией везти Севу в ЦДКА, чтобы он сдал выданную ему экипировку. Капитан Бобров военнослужащий и администратор армейской команды, который выдал ему много чего, уже несколько раз звонил домой Бобровым, чтобы тот немедленно сдал армейское имущество. Тот же старшина. У таких не забалуешь.

Пока Бобров этим занимался, Кольчугин купил ему билет на поезд и потом отвёз Боброва на вокзал.

Вот теперь нет противоречий. Все люди, вспоминавшие этот день говорили правду.

Почти выживший

Есть ещё один человек, который мог остаться в живых. Вопрос жизни и смерти решили несколько секунд. И Тарасов старший просто перепутал. Он слышал этот рассказ, но за много лет позабыл, что бежал за самолётом не Бобров, а Жибуртович.

Жил Юрий Жибуртович в одном из домов за стадионом «Динамо», неподалеку от Центрального аэродрома, располагавшегося

на Ленинградском шоссе, откуда должен был взлететь самолет с командой ВВС. И тем не менее Юрий явно опаздывал к вылету – такое, впрочем, с ним случалось весьма часто, это знали все, его даже звали «копушником». Чтобы поспеть на самолет, Жибуртович изо всех сил припустил бегом через Петровский парк и на сей раз хотя и взмыленный, но прибыл вовремя. Один из членов экипажа уже убирал внутрь салона складную лесенку, а Борис Бочарников всё выглядывал из проёма люка, ожидая копушника. Первым заметил мчащегося по лётному полю человека с баулом, машущего рукой, Кольчугин. Он поспешил к пилоту, и тот, матерясь так, что Николай Александрович выпучил глаза до такой степени, что они стали касаться стёкол очков. Умеют некоторые. И Петровский загиб детским стишком покажется.

Юрий Жибуртович успел. Секунды сработали против него.

Юрий Жибуртович

Событие четвёртое

Василию Сталину уже через час принесли списки погибших в Кольцово. Это шесть членов экипажа:

Майор Иван Зотов – командир экипажа.

В. Тараненков – второй пилот.

А. Пономарев – штурман.

М. Фомичев – бортмеханик.

М. Демченко – радист.

И. Лукьянов – механик.

Двое медиков что ли?

Э. Альперин – врач команды ВВС (Тут есть разночтения. Иногда встречается З. Альперин. Иногда его называют Михаилом.)

Алексей Галкин – массажист команды ВВС

И девять игроков команды:

Борис Бочарников – защитник, играющий тренер.

Василий Володин – нападающий.

Евгений Воронин – защитник.

Юрий Жибуртович – нападающий.

Зденек Зикмунд – нападающий.

Николай Исаев – второй вратарь.

Харий Меллупс – вратарь (на могиле почему-то написана буква К вместо Х).

Александр Моисеев – нападающий.

Иван Новиков – нападающий.

Юрий Тарасов – нападающий.

Роберт Шульманис – защитник.

Василий Иосифович мельком пробежал взглядом оба листка и отложил их в сторону. В команде он всех знал лично. И майора Зотова тоже знал. Несколько раз летал с ним по стране. Хороший был лётчик, ответственный и смелый.

– Товарищ Сталин, – в дверь заглянул капитан Васильев.

– Чего, Алексей?

– Нашли и привезли администратора хоккейной команды ВВС МВО Николая Александровича Кольчугина.

– Сюда его срочно! – Василий вскочил из-за стола и сам двинулся к двери.

Через десять минут, когда Сталин рассказал Кольчугину свой план, тот во второй раз за день выпучил глаза до самых стёкол очков.

– Василий Иосифович, а время?

– Надо успеть, Коля. Надо. Машину, две, всё выделю. И адъютанта пошлю. И ещё пару офицеров. Всё, бегом! На тебе вся ответственность, к утру все люди должны быть у меня в кабинете.

Раздумывать долго сжатые до невозможности сроки не позволяли. Команда новая должна выехать поездом восьмого января, чтобы успеть на матч с «Дзержинцем» в Челябинск.