Вовка-центровой

Сапаров Александр Юрьевич

Вовка в ответ сказал:

— Иваныч, пошли в тренерскую, там постараюсь объяснить, что, как ты говоришь, я хотел изобразить.

Они поднялись на второй этаж и уселись за стол. Фомин выдрал из журнала пару страниц и приступил к объяснениям.

Первым делом он нарисовал схему «дубль вэ» из двух перевернутых английских букв W и начал объяснять.

— Видишь, мы все сейчас играем по этой схеме и считаем, что другого быть не может. Но время не стоит на месте, и мне кажется, что эта тактика устарела. Поэтому нам сейчас надо действовать по-другому, —

и он нарисовал другую схему, четыре два четыре.

— Вот смотри, в этой схеме четыре игрока у ворот, следовательно, мы усиливаем свою оборону и облегчаем отбор мяча у нападающих, а два хавбека могут легче подключаться к атакам, видел, как Денис сегодня прошел по краю и забил гол. И им не надо так тщательно, как раньше, контролировать инсайдов. А при обороне все четыре нападающих возвращаются на середину поля.

— Ну ты даешь, — скептически сказал Серегин, — ишь, тактик нашелся, там люди думали не нам чета, ничего у тебя с этим не получится.

— А почему не получится, — с энтузиазмом заговорил Вовка, — ты видел, когда я оттягивался к середине поля, защитники за мной бежали, а за ними дыра в обороне получалась, если бы ребята были пошустрей, мы бы еще не один гол забили. А давай завтра проведем эксперимент, одна команда будет по этой схеме играть, а вторая по старой, и посмотрим со стороны.

— Ха, — по-прежнему скептически произнес Серегин, — выиграет та команда, в которой ты будешь играть, да и ребята вряд ли смогут выполнить эти требования. Сам понимаешь, дворовые привычки игры быстро не пройдут.

— Ну и что, у нас впереди три недели, вот за эти три недели придется отучать от этих привычек, — решительно ответил Фомин.

Серегин неуверенно сказал:

— Ну ладно, давай попробуем, может, что и получится. Я сегодня зайду к своим приятелям, посоветуюсь, что они скажут.

— Не надо никуда ходить, Анатолий Иванович, ты сам посуди, для них это будет так же ново, как и для тебя, — начал убеждать его Вовка.

«Надо же, как повезло, — думал он в это время, — если бы Саныч нам нормального тренера нашел, тот бы меня сразу послал в известном направлении и сказал: или делай, как я говорю, или вали на все четыре стороны».

Но свои мысли он благоразумно держал при себе и продолжал усиленно вешать лапшу на уши совсем ничего не соображающему под его натиском Серегину. В конце концов, они, наговорившись досыта, разошлись по домам.

Раннее августовское утро помощника командующего ВВС МВО Василия Иосифовича Сталина было омрачено головной болью. Во рту было мерзко, и в целом не очень хорошо.

«Интересно, чем вчера закончился вечер, ни черта не помню», — подумал он.

— Катя, ты где? — крикнул он жене. — Дружок, будь добра, принеси воды попить.

— Что, голова болит, — язвительно спросила Екатерина Семеновна, — меньше водки надо употреблять, дорогой.

— Ох, хоть ты ничего не говори, — поморщился Василий, — и так некоторые товарищи указывают, как надо жить.

Он жадно выпил большую кружку воды и неожиданно

притянул к себе жену и повалил в кровать.

— Ну ты и паразит, — смеясь, сопротивлялась та, — то у него голова болит, то что-то другое встает.

В это время раздался звонок. Жена, воспользовавшись моментом, встала с кровати и, запахнув халат, отправилась к дверям. Василий на всякий случай глянул на календарь, на нем краснело двадцать четвертое августа.

«Если бы что по службе, позвонили бы домой», — подумал он.

— Вася, — послышался голос жены, — иди, распишись, тебе телеграмма.

Он привычно быстро оделся и вышел в коридор. Молодая женщина-почтальон с восторгом в глазах смотрела на него.

— Товарищ Сталин, вам телеграмма, пожалуйста, распишитесь, — пролепетала она и дрожащей рукой подала ему бланк для росписи и телеграмму.

«Новенькая, — равнодушно подумал он, — не привыкла еще».

Он расписался и отдал бланк почтальону, поблагодарил и закрыл за ней дверь. После чего начал внимательно читать немаленький текст, который гласил:

Товарищ генерал, Вам обращаются летчики полка ВВС, расквартированного городе Куйбышеве. Мы знаем Вас как человека неравнодушного спорту, частности футболу. В августе Куйбышеве начался футбольный турнир молодежных команд, котором принимает участие юношеская команда детей военнослужащих N-ской части. Эта команда успешно начала турнир, и мы надеемся, что она будет числе призеров. Нашей части служит много ваших бывших однополчан, и они просят, если вас есть такая возможность, приехать и поболеть за нашу команду, а если бы Вами приехали один-два известных игрока, было бы вообще замечательно.

Ваша поддержка даст нашей команде еще больший стимул к победе.

Командир N-ской части полковник Герасименко.

— Ну, что там? — нетерпеливо спросила Екатерина Семеновна. — Опять уезжаешь?

— На, погляди, — сказал Сталин и подал телеграмму жене.

— И что, поедешь? — спросила та.

— Не знаю еще, — задумчиво сказал муж, — все-таки однополчане просят, не хухры-мухры. Сам Колька Герасименко просит. Если командующий добро даст, полечу обязательно. Надо расписание игр посмотреть, кого из футболистов с собой взять.

Он оживился и пошел бриться в ванную комнату, на ходу говоря:

— Катюша, давай позавтракаем, а потом я начну отзваниваться и рапорт сяду писать.

Жена печально вздохнула:

— Так и знала, ранние звонки ни к чему хорошему. Опять на неделю укатишь.

— Катя, ну что как не родная, ты же с детства к такому привычна, — весело крикнул из ванной Василий, правя бритву.

— Привычна-то привычна, так ведь ты, Васька, без тормозов. А там все твои друзья боевые, смотри, получишь от отца нагоняй.

— А волков бояться, в лес не ходить, — ответил муж и добавил: — Там у нас в заначке коньяк имеется, сейчас побреюсь, и давай нальем по пятьдесят граммов за успех команды ВВС.