Вовка - сын командира, или необыкновенные приключения в тылу врага
Шрифт:
— Пошли, что ли?
— А как же Стелка? — Михась посмотрел на Саньку и перевел взгляд на Вовку. — Не бросать же скотину?
Корова, словно понимая, что речь идет о ней, с жалобным мычанием направилась к ребятам. Около колодца она остановилась и начала обнюхивать сруб.
— Воды хочет, — сказал Санька и спросил у Михася: — Где у деда твоего ведро? Надо напоить ее.
Михась побежал в дом, долго рылся там, потом вышел с медным тазом. Начищенный таз сиял на солнце.
— Нету ведра. И кастрюли с дырками. Всю посуду, гады, попортили!
Вовка посмотрел на таз. В таком
Вовка облизнул губы.
— Сейчас еще в сарае посмотрю, — спохватился Михась. Пошел в сарай и вынес оттуда два ведра.
— Это для молока, — сказал Михась, поднимая светлое цинковое ведро, — а тут пойло замешивают, — он показал второе, темное.
— Давай которое для молока, — сказал Вовка, — в нем воду достанем и сами напьемся.
Но как только они поставили на землю ведро с водой, корова с жадностью уткнулась в него. Санька хотел было отогнать ее, но Михась предупредил:
— Не гони, она бодается!
Рога у коровы были острые и чуть загнутые внутрь. Вовка махнул рукой.
— Пусть пьет!
— А куда доить будем? — спросил Санька.
Ведро, в котором разводят пойло, не годится. Отбирать же у коровы чистое ведро никто не решался.
— В таз, — выпалил Вовка и обрадовался своей находчивости. — Во всяком случае, мимо молоко не прольется. Ну, начинай доить.
— Я не умею, — признался Санька. — У нас Муньку всегда мамка доила.
— Мне тоже не приходилось, — сказал Вовка и посмотрел на Михася.
— Ха! Корову доить — это плевое дело, — ответил Михась. — Только у нас в деревне дойкой занимались бабы. Не мужицкое это дело.
— Выходит, ты тоже не умеешь?
— Не, — Михась пожал плечами.
— Так бы сразу и сказал.
— Давайте привяжем ее, — предложил Санька. — Тогда легче доить будет, — пояснил он.
Михась снял веревку для белья и привязал корову к дереву. Она не сопротивлялась. Это придало ребятам уверенности.
— Вот что, — сказал Вовка, — чья корова?
— Ну, моя, — ответил Михась, — наша то есть.
— Значит, ты и будешь доить.
— Я?!
— А то кто же? Сам сказал, что корова бодается. Значит, чужих она к себе не подпустит. Вот. А мы с Санькой будем тебе помогать.
— Верно, — сразу подхватил Санька. — Я ее кормить буду травой. А вы там вдвоем…
Вовка понял, что Санька его перехитрил, но отступать было поздно. Недолго думая, Вовка схватил таз и сунул Михасю в руки. Тому не оставалось ничего другого, как подчиниться. Он присел и, косясь на заднюю ногу — а вдруг стукнет! — осторожно потянул за вымя. Корова не шелохнулась. В медный таз со звоном ударила тонкая струйка. Запахло парным молоком.
— Давай, давай, — подбодрил Вовка. — У тебя здорово получается.
Дно таза быстро покрылось молоком. Оно все прибавлялось и прибавлялось. Вовка уже мысленно пил его и думал о том, что корову нужно будет взять с собой. Еды для нее сколько угодно, а она будет давать им молоко. Так с коровой до самого фронта дойти можно.
Едва Михась поднялся, как Стелка нетерпеливо замычала и, двинув ногой, опрокинула таз. Пришлось все начинать сначала. Но на этот раз молока
— Все, — сказал Михась, поднимаясь, — больше нету.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой мальчишки совершают диверсию
Не успели ребята потужить о пролитом молоке, как неожиданно в лесу застрочил пулемет. Вовка, Санька и Михась кинулись в кусты. Стрельба усиливалась.
— Это на большой дороге, — шепотом пояснил Михась. — По ней аж до Гомеля можно доехать.
К пулемету присоединились винтовочные выстрелы, короткими отрывистыми очередями били автоматы. Потом застрочил еще один пулемет. Мальчишки притаились, вслушиваясь. Где–то неподалеку начался бой. Лес наполнился грохотом и треском. «Партизаны или, может, наши разведчики! — мелькнуло у Вовки предположение. — Нужно пробраться туда, зайти в тыл к немцам и бабахнуть из автоматов». Он посмотрел на Саньку, на Михася, соображая, кого бы из них послать в разведку. Потом решил, что идти надо ему самому. Однако стрельба прекратилась так же неожиданно, как и началась.
— Кто же победил? — спросил Михась. — Наши или фашисты?
— Тише ты, — Санька дернул его за рукав.
Ребята долго прислушивались. Робко подала голос какая–то птичка, ей тотчас же ответила другая. Голоса были испуганные, прерывистые.
— Надо узнать, кто с кем воевал, — сказал Вовка.
— Я знаю тропинку. По ней до дороги можно быстро добраться. Тут недалеко.
— Пойдешь со мной, — сказал ему Вовка.
Санька опустил голову и стал усердно ковырять землю ободранным носком ботинка. Оставаться одному не хотелось. Корова никуда не убежит, она привязана. Сумку с едой никто не унесет, ее можно спрятать под кустом. Он так и сказал Вовке.
— Ладно, — согласился тот, — пойдем все. Бери свой автомат.
Шли с предосторожностями. Треск сломанной сухой ветки был далеко слышен. Вскоре вдали показался просвет.
— Дорога, — шепнул Михась.
Ребята подкрались к опушке и, прячась за лохматыми елками, выглянули. Асфальтовая лента шоссе уходила куда–то вдаль, взбегая на небольшой пригорок.
— Там низина и маленький мост через ручей, — пояснил Михась, кивая в сторону пригорка.
Не выходя из леса, ребята добрались до него. Раздвинув придорожные кусты, они увидели мост и перед ним перевернутый немецкий тупоносый грузовик.
Машина горела. Ребята долго рассматривали ее, оглядывали дорогу, деревья. Вокруг никого не было.
— Поползем поближе, — скомандовал Вовка.
Санька и Михась пошли за ним. Вовка пристально осматривал каждый метр. Не было сомнений, что недавно здесь шел бой. Но кто же вел бой? Неужели те двое, что забрали оружие? Михась подобрался к обочине дороги и оттуда поманил рукой.
— Ребята, пулемет!
Вовка и Санька побежали к нему. В придорожных кустах в углублении лежал ручной пулемет с разбитым деревянным прикладом. С одной стороны возвышалась кучка стреляных гильз, с другой валялись два пустых круглых диска. От пулемета и гильз еще несло гарью и порохом.