Война 2020 года
Шрифт:
– Я не проститутка, – выкрикнула Валя.
Она схватилась руками за край неустойчивого стола и даже чуть приподнялась со своего места.
Следователь был спокоен.
– Конечно, нет, раз ты так говоришь… Я не приверженец четкой терминологии.
Валя рухнула на стул.
– Я не проститутка, – повторила она с заметной дрожью в голосе.
– Ну, Валя, – продолжал следователь, – Валечка. Давай посмотрим на факты. – Он опять взглянул на разбросанные на столе фотографии, но на этот раз он не стал их рассматривать. – Ты была
– Второй, – холодно сказала Валя.
Он сделал какую-то пометку в своем блокноте.
– Это не имеет значения. Ты сделала аборт и избавилась от ребенка, которого зачала от государственного преступника. Которому ты оказала… услуги. Услуги очень сомнительного свойства. – Следователь оторвал взгляд от бумаг и посмотрел вверх. Глаза его светились. – Я не думаю, что тебе будет интересно увидеть фотографии из клиники, в которой тебе делали аборт. Конечно, нет. Тем не менее ты была замужем за офицером Советской Армии, а шлялась по всей Москве с торговцем на черном рынке.
Валя почувствовала, что в голосе следователя вдруг появилась твердость и что-то еще. Он сказал что-то не то. Но что? Она очень устала.
Она не могла больше четко думать.
– Забеременела, сделала аборт, спасала свою шкуру в постели с иностранным шпионом. И, конечно, без вознаграждения.
– Что?
Следователь, казалось, был искренне удивлен ее реакцией.
– Какой иностранный шпион? – крикнула Валя. Она чувствовала, как по всему телу прошла дрожь. Слово «шпион» вошло в ее сознание через гены ее предков. От этого короткого слова ей тут же стало страшно.
– А как я должен называть твоего американца?
– Он… он бизнесмен. – Даже сейчас она думала о том, ждет ли он ее в гостинице. Они договорились пообедать вместе в восемь часов.
Если бы это было возможно, она бы сейчас вырвалась и бросилась на автобус или троллейбус… она бы даже могла бежать всю дорогу… чтобы броситься в объятия Райдера, которые вселяли в нее надежду на будущее.
Следователь смеялся. Он положительно трясся от хохота. Неуклюжим движением он снял очки, чтобы вытереть набежавшие слезы смеха.
– О, Валя, – сказал он, – Валечка. Ты ведь не думаешь, что я поверю, что ты можешь быть такой легкомысленной?
Валя посмотрела на него со смешанным чувством замешательства и ужаса.
– Ну, мой ангел, – продолжал он, – твой последний клиент – извини меня, твой последний любовник – уорент-офицер армии США. Офицер разведки, и не меньше. Вот, Валя, ты должна быть более осторожной. Чтобы замести следы, тебе надо придумывать истории получше.
Валя сидела оцепенев. О нет. Нет, нет, нет и нет.
– Почему бы тебе просто
– Вы сумасшедший, – заявила Валя, заикаясь от потрясения. – Это бред. Юрий… Юрий бы никогда…
– Я хотел бы знать, о ком ты говоришь, – сказал следователь. – Когда ты говоришь Юрий, ты имеешь в виду своего покойного мужа?
Валя затаила дыхание. У нее внутри все опустилось. Кровь застыла в жилах. Веки начали подергиваться.
– Юрий? – воскликнула она.
– Но, Валя – это, конечно, для тебя не новость? Ведь ты знала?
– Юрий?
– О Боже. О Валя, Извини. Я думал, что тебе сказали. – Следователь начал копаться в лежащих перед ним бумагах. – О, где же это? Я не хотел быть таким бестактным. Извини меня, пожалуйста.
– Юрий?
Следователь взглянул на нее, так как интонация ее голоса изменилась. Было видно, что он действительно чувствует себя виноватым.
– Конечно, я понимаю, что такие оплошности случаются. Я хочу сказать, что… это произошло недавно. Но даже когда дело идет о шпионаже… необходимо соблюдать приличия.
– Юрий? – Валя начала падать со стула.
Она закрыла глаза и почувствовала запах сыра на волосиках над губой.
Следователь вскочил со стула и поймал ее.
– Сейчас, сейчас, – сказал он. – Это для тебя ужасный удар. Я почти уверен, что ты не замешана во всем этом.
– Дайте, пожалуйста, воды.
Следователь подал ей стакан отвратительного чая. Она сделала глоток и тут вспомнила, почему решила больше не пить. Ее мочевой пузырь разрывался.
Она попыталась встать. Но рука следователя, лежащая на ее плече, крепко прижимала ее к стулу.
– Пожалуйста, – сказала Валя. – Разрешите мне пойти в туалет.
– Все в свое время, – рука резко прижала ее вниз. – Это не срочно, не правда ли? Мы ведь уже почти разрешили вопрос о твоем участии во всем этом?
Ей надо было в туалет. Она крепко сжала бедра и скрестила ноги.
– Итак, правильно ли я тебя понял, – сказал следователь. – Ты не имела ни малейшего понятия о том, что твой муж был предателем? Что его расстреляли за помощь противнику?
Валя ничего не понимала. Он, видимо, разговаривал с кем-то другим, кто был в комнате. Эти слова не имели к ней никакого отношения, к ней, к ее жизни.
– Конечно, ты понимаешь, что наказанием за такое предательство всегда является смерть?
Предательство? Ничего, кроме предательства? Но о каком предательстве говорил он сейчас? В этом не было никакого смысла. Это было какое-то сумасшествие, и оно началось, когда они пришли за ней в школу. После всех ее усилий произвести хорошее впечатление на начальство, они пришли за ней и забрали на виду у учеников, они бесцеремонно вытолкали ее из класса. Ей становилось плохо, она понимала, что никогда не сможет объяснить все это.