Война 2033. Пепел обетованный.

Чекмаев Сергей Владимирович

В висках закололо.

Ну, вот и она, лихорадка: яд вжиков успел попасть в кровь. Хорошо, успели избавиться от зародышей. Теперь можно и поболеть. Главное, не свалиться в обморок перед Кирой, подумает же, что довела своим лечением до полного аута.

Стремительно темнело в глазах. Я судорожно вздохнул несколько раз, помотал головой. Чуть прояснилось, но не до конца.

Кира с удовлетворением кивнула — наверное, чувствовала, как зарастают раны. Я и сам уже не ощущал боли от ожогов. Впрочем, я вообще ничего не ощущал. Постепенно,

по одному, выключались чувства. Сначала пропал слух, потом онемела кожа.

Потом я перестал различать цвета и почти ослеп. Меня затрясло.

Проклятая лихорадка! Знакомые симптомы, но как раз сейчас она очень некстати.

— Вот и все! — гордо сказала Кира. — Я тебя вылечила.

— Здорово. Спасибо тебе.

Наверное, мой голос показался ей слишком хриплым, потому что она тут же открыла глаза, и спросила:

— Что-то не так?

Я знаю, как это выглядит со стороны — сидит бледный до синевы человек, которого бьет крупная дрожь. Зрачки не двигаются, мышцы на ощупь каменные, как у мертвеца.

— Андрей! Скажи, где болит!

— Все нор… мально. Это лихо… радка. От яда.

Странно, что я еще сохранил способность разговаривать.

Кира переполошилась.

— Как ее лечить? Скажи! Скажи, я все сделаю!

— Никак. Сама… пройдет. Через полчаса. Помоги мне… лечь.

Она тут же обняла меня за плечи и потянула вниз. Если б не ситуация, я бы, наверное, усмехнулся: ну, как же, девушка укладывает мужика на землю. Интересно, с какой целью.

«Все бы тебе шутить. Юмор висельника, блин. Даже в эпицентре небось найдешь повод поржать».

Через минуту я почувствовал, что лежу. Голова упиралась во что-то мягкое, похоже, в рюкзак. А по груди растекалось странное тепло: я не сразу понял, что Кира так и не отпустила меня, а наоборот — прижалась еще крепче. По-моему, она что-то шептала мне на ухо. Что-то очень доброе и ласковое.

Жаль, я не слышал.

А когда чувства вернулись, первое, что я ощутил, — мокрые дорожки на щеке. Кира плакала. Она больше не шептала, только всхлипывала.

— Не плачь, все нормально. Это жутко выглядит со стороны, но быстро проходит. У вжиков парализующий укус. Специально, чтобы жертва не смогла сразу же избавиться от личинок.

Кира промолчала. Я повернул голову и увидел зареванное лицо с совершенно счастливыми глазами. Да, перемены настроения никуда не делись: Андреналин выпал из жизни — поплакала, снова очнулся — обрадовалась. Бедный маленький псионик!

— Ну что ты? Все хорошо, все просто здорово. Ты замечательно меня вылечила.

— Я подумала… подумала, что сделала какую— нибудь ошибку. Я никогда раньше не пробовала жечь и лечить одновременно.

— Но справилась же. Ты молодец, у тебя прекрасно все получается. Особенно если не отступаешь и идешь до конца.

Она смутилась и, наверное, залилась румянцем, только я не разглядел — щеки и глаза и так красные от недавних слез. Наверное, как и я, вспомнила свою первую попытку, тогда, рядом с куполом Оазиса.

Ничего, со временем научится правильно перераспределять пси-резерв. Любой профи когда-то был учеником и совершал детские ошибки, но стал мастером как раз потому, что не сломался после первых неудач.

— А потом ты перестал мне отвечать, и я испугалась. Я ведь не знаю, что надо делать и как тебя лечить. А вдруг без помощи ты умрешь? И еще я подумала, что тогда останусь одна во всем мире, и мне стало очень страшно и одиноко.

Я усмехнулся.

— Наверное, я не слишком похож на героя из твоих фантазий, да, Кир? То клинит в голове какая-то штуковина, то падаю замертво от пустячных царапин!

— Да… что ты такое говоришь! Ты в сто раз лучше любого героя. Ты вообще лучший на свете.

Она поцеловала меня в губы и тут же отпрянула посмотреть, не рассердился ли.

Стоп, приехали. Такие повороты надо обсуждать на свежую голову.

И не лежа.

То есть, конечно, лучше бы именно так — лежа, да еще в объятиях друг друга, но не посреди же недавнего поля боя, в хитине и внутренностях расстрелянных вжиков? Да еще с лихорадкой в крови.

Я приподнялся на локтях. Кира тут же защебетала:

— Куда же ты! Тебе надо отдохнуть!

— Потом отдохну. Сейчас надо уходить.

— Куда?! Зачем? Динго убежали…

— Не в собачках дело. Мы на заслоне в двух переходах от Москвы, здесь постоянно кто-то пасется — расчищает, тренируется, тестирует новое оружие. Могут появиться в любую минуту, особенно если слышали пальбу. И я не уверен, что это будут друзья.

— Но ты ранен! И еще лихорадка…

— Почему, уже не ранен. Кое-кто меня вылечил, — сказал я с улыбкой и попробовал подняться. С первого раза не получилось: тут же закружилась голова, перед глазами заплясали черные круги. Но я пересилил себя и встал. Раньше, чем Кира подскочила помогать.

Еще не хватало.

— У тебя мало сил. Чтобы зарастить ожоги и укусы, твой организм потратил много энергии. Я же говорила, что умею перестраивать ткани. Но я только направляю и помогаю…

— Двигаться надо сейчас, Кир. И как можно быстрее.

— Тебе надо поесть и отдохнуть — тогда и пойдем.

— Сейчас. Вопрос закрыт. Кто-то обещал меня слушаться.

Она кивнула, бросилась собирать вещи. Аккуратно свернула сталк, запихнула в мой мешок. Подняла с земли винтовку.

Прежде чем она попыталась навьючить весь наш скарб, я забрал у нее СВД.

— Тебе тяжело! — запротестовала Кира.

— Ничего, справлюсь.

— Тогда, — она с вызовом тряхнула челкой, — я понесу все мешки.

Да, я знал, что через пару часов она выдохнется, и мы оба свалимся без сил. Но ей очень хотелось помогать, хоть чем-то отплатить человеку, что загораживает ее собой от любой опасности. По-моему, она только сейчас поняла: друг не бывает наемником. И наоборот.

Я не сказал ни «да», ни «нет». Такие решения не нуждаются в одобрении.

Заметил лишь: