Война Алхимика

Каменев Алекс

— Вина, сыра, мяса, — коротко приказал я, выскочившему навстречу трактирщику.

Только прислонившись спиной к перилам террасы, я понял, насколько бой с Падшими меня вымотал. Мышцы болели, тело налилось свинцовой усталостью, двигаться не хотелось.

— Меч истощил тебя, — проницательно заметил Йогар-гал.

Долгие десять секунд я смотрел в лицо физической оболочки, за которой скрывалась хитроумная эфирная сущность.

— Это была одна из последних попыток, они потратили все запасы сил, теперь Падшие окончательно заперты в Шасцу-Насхар, — произнес ехидный божок, не обращая внимания на мой пронзительный взгляд. — Дальше

с ними разберутся дэс-валион. У них хватит сил, чтобы порубить вместилища и разбросать по всем концам света. Останется только запечатать астрал и о проблеме Падших можно забыть.

Я все так же молчал, глядя на того, кто так быстро приближался к своей цели — остаться единственным хозяином Эфира во всем мироздании.

— Долго тебе к этому пришлось идти… — я сделал паузу. –… Шаход.

Он не вздрогнул, не вскинул в притворном удивлении брови, вообще никак не отреагировал на имя первого мятежника, бросившего вызов своему отцу — Изначальному. Божок лишь улыбнулся, словно ожидал услышать от меня это имя.

— Я не он, — сказал Йогар-гал.

Естественно, я ему не поверил. После слияния с эфирным клинком первого убийцы, я многое понял и многое осознал. В частности то, что никто кроме создателя Меча не мог передать его обычному смертному. Бог мог завладеть им, подчинить своей волей и напитать своей силой. Отдать обычному человеку — нет. Только создатель обладал подобным могуществом.

— И все равно я не он, — повторил Йогар-гал и упрямо сжал губы.

— Меч сказал, что Шахода превратили в смертного и развоплотили, — тихо проронил я.

Его нисколько не удивило, что я считал эфирный клинок чем-то живым. Сидящая напротив сущность небрежно кивнула, подтверждая сказанные слова.

— Да, бросивший вызов Изначальному, один из его любимых сыновей, действительно был подвергнут страшной каре и оказался заключен в медленно умирающую оболочку обычного смертного, — Йогар-гал сделал паузу и усмехнулся каким-то своим мыслям, но тут же сделал серьезное лицо и продолжил, все так же задумчиво глядя в кубок с вином. — Но даже после окончательной гибели, Шаход не исчез. Он перестал быть единым целым, но оставил после себя несколько осколков того, что у людей принято называть душами. Один из таких осколков стал основой для моего зарождения. Так что ты в чем-то прав, называя меня этим именем, но и не прав, думая, что я это он. Шаход умер, и умер очень давно.

Он поднял на меня пытливый взгляд и впервые взглянул прямо в глаза, ожидая реакции. Я небрежно кивнул. Это подтверждало догадки, раньше гулявшие у меня голове. Последний пазл мозаики сложился, получив подтверждение.

Вот откуда хитрость и изворотливость, умение строить далекоидущие планы, рассчитывать каждый шаг и плести интриги, позволившие свалить всех богов разом. Заурядный божок на такое никогда бы не осмелился и точно бы не воплотил в жизнь столь масштабные замыслы. Но для того, кто получил частицу первого мятежного бога, это вполне могло оказаться по силам.

Что иронично, для меня самого, это ничего особенного по сути не меняло. Шаход, Йогар-гал, Мекдар, Авирал — все они одним миром мазаны. Эфирные пиявки, явившиеся в мир людей устраивать свои небесные разборки.

— Где Блуждающая Башня? — хмуро спросил я.

Йогар-гал помедлил. К нашему уголку, незаметно отсеченному от остальной части веранды четверкой воинов, подошла служанка и принялась споро сгружать с подноса тарелки с едой. Мы дождались

пока она закончит и лишь после этого божок поднял на меня взгляд.

— Без Башни о дальнейших ритуалах можешь забыть, — предупредил я, не дав ему заговорить. Слышать уже надоевшие оправдания в очередной раз не хотелось. Либо делает так, как договаривались, либо пусть проваливает куда подальше и сам разбирается с оставшимися богами.

Йогар-гал долго молчал, вглядываясь в мое лицо и надеясь там что-то прочесть, но в конечном итоге видимо понял, что больше играть по его правилам никто не будет. Он даже перестал рассыпаться дребезжащим смехом и хихикать, как до этого делал почти после каждой фразы и натянул на физиономию серьезное выражение.

— Ладно, бездна с тобой, будет тебе твоя ненаглядная Башня, хоть сожри меня тени не понимаю зачем тебе это теперь, — он устало махнул рукой.

— Теперь? — я вопросительно приподнял бровь.

Йогар-гал удивился.

— А ты еще не понял? Меч стал частью тебя навсегда. Даже если ты вернешься в свой мир, что на мой взгляд маловероятно, ты все равно не сможешь там жить жизнью простого смертного. Изменения зашли слишком далеко, и этого уже не исправить. Ты больше не человек, — под конец он не удержался и снова мелко захихикал.

Я подождал, налил себя из кувшина полный кубок вина и залпом выпил. Остро захотелось кого-нибудь убить. И желательно сидящего напротив насмешника.

Глава 22

Глава 22.

Я сидел на скамейке и по-простонародному грыз орешки, без стеснения бросая скорлупу на мостовую. Площадь пропавшего висельника в последнее время не могла похвастать особой чистотой. Сюда то и дело подъезжали подводы, сгружали камни и другой строительный материал, толпы рабочих сновали, как муравьи, оставляя за собой грязные следы вперемешку с черными комьями грунта.

В центре площади трудился камнетес, он долго спорил со мной насчет будущей композиции полуразвалившегося фонтана, предлагая использовать прежнюю основу расколотой фигуры (непонятно даже, это был мужчина или женщина, или вообще какое-то мифическое существо настолько оно оказалось поврежденным), но я настоял, чтобы все старое снесли и на его месте поставили что-нибудь новое — какой-нибудь красивый цветок или нечто похожее в таком роде.

Небольшую аллею я трогать запретил, как и сами гранитные плиты, выложенные на площади, как и что-либо вообще менять здесь. Общее расположение объектов на печально известной площади останется прежним: с одной стороны короткая шеренга могучих дубов, с другой глухая стена работного дома, с третьей особняк, с четвертой выход на улицу, ведущую прямиком в центр города.

Хотя надо признать, мелькали предательские мыслишки поставить ворота в месте перехода улицы в площадь, таким образом отгородив довольно внушительное пространство под собственные нужны и перекрыв доступ на территорию кому-то бы ни было. Но по итогу решил от идеи отказаться.

Отгораживаться забором от остальной части высокого града не самая лучшая идея. И речь идет не про особняк, там ограждение конечно будет, а о самой площади. Публика такой демарш может не понять и через бургомистра высказать недовольство. Ведь как ни посмотри, а площадь с мрачной репутацией имела статус местной достопримечательности, несмотря на то, что формально как бы и принадлежала мне.