Война Чарли Уилсона
Шрифт:
Авракотос почти сразу же начал разрабатывать грандиозный план сотрудничества с британцами. Позднее он говорил, что они предоставили ему возможности, которых просто не существовало в ЦРУ. «Они были готовы делать работу, к которой я не имел права прикасаться. Они фактически открыли «ведомство по убийству людей» в моем собственном отделе» [39] .
Гаст понимал, что он ступает по тонкому льду. Но в MI6 работали старые профессионалы, и он пришел к выводу, что до тех пор, пока он не будет конкретнообсуждать, каким образом они собираются использовать американские деньги, то формально не нарушит законов США. В итоге Гаст гарантировал существенное увеличение субсидий по линии ЦРУ при одном условии: британцы не должны рассказывать ему или любому другому
39
Как всегда, опыт ЦРУ в Центральной Америке оказался куда более печальным. Пока Авракотос находился в Лондоне, его коллег из центральноамериканской оперативной группы собирались пригвоздить к позорному столбу за составление так называемого «Руководства для убийц». Не только юристы Агентства, но также Конгресс, пресса и толпы протестующих американцев требовали прекращения тайной войны ЦРУ в Никарагуа. — Прим. авт.
Авракотос говорит, что впоследствии, когда начали поступать деньги от Чарли Уилсона, «британцы смогли покупать вещи, недозволенные для нас из-за статей об убийстве иностранных граждан и бомбежках без точного определения цели. Они могли поставлять оружие с глушителями. Мы не имели права так поступать, потому что глушитель автоматически подразумевал умышленное убийство. Я доверял ребятам из MI6, но то, что они делали, было их личным делом».
Тем не менее Авракотос не собирался платить британцам, чтобы они присвоили себе такого бесценного союзника, как Ахмад-Шах Масуд. Сразу же после увеличения субсидий для MI6 он озаботился созданием независимого канала американских поставок для Масуда. Разумеется, он ценил усилия MI6, но интересы неизбежно расходятся, и он хотел, чтобы Америка получила свою долю пирога в военной славе таджикского полевого командира.
В течение этого времени Гаст появлялся в Пешаваре под глубоким прикрытием, с фальшивым горбом и перекрашенными волосами, чтобы встретиться с братом Масуда, Авракотос начал утверждать свое независимое положение даже от ISI, которая до тех пор полностью контролировала военные поставки Агентства для афганцев.
Во время секретной встречи в Пешаваре Авракотос сделал такое предложение, от которого брат «Паншерского Льва» не мог отказаться. В конце 1984 года денежный поток из ЦРУ устремился на швейцарский банковский счет Масуда, а всевозможные экзотические устройства для убийства людей, сооруженные под руководством Арта Олпера, начали поступать в Паншер на спинах верблюдов и мулов. Эта помощь имела важное значение в период эскалации советского вторжения в 1984— 1985 годах. Взамен Гаст просил лишь о том, чтобы Масуд продолжал убивать русских и не забывал о том, кто его друзья.
Авракотос деловито говорит о причине, побудившей его действовать за спиной своих британских товарищей: «Даже друзьям нельзя предоставлять монополию на самого эффективного бойца. Для того чтобы войти в эту игру, требовались деньги, и если мы давали их, то получали право голоса за столом». Независимый американский канал был необходим главным образом для того, чтобы Агентство не оказалось в стороне, если, к примеру, Масуд захватит фургон с аппаратурой связи КГБ. Авракотосу меньше всего хотелось, чтобы британцы гордо удалились с такой добычей.
После начала финансирования этих программ Авракотосу не понадобилось много времени, чтобы понять, что у него сильно не хватает средств для эффективных действий. Тогда он стал растягивать правила, напрягая их до предела. Много лет назад финансовый специалист Агентства научил его «трюку на выживание» в случае истощения оперативного бюджета. По закону любые неизрасходованные деньги в конце финансового года возвращались в казначейство США и оказывались безвозвратно утраченными для Агентства. Это один из способов Конгресса держать под контролем аппетиты ЦРУ, препятствуя накоплению дискреционного [40] бюджета на проведение тайных операций. Эту преграду можно обойти, если убедить руководителей других отделов выделить свои избыточные средства на ваш текущий проект. «Все мы знаем этот трюк, — говорит старый мастер хождения по бюрократическому
40
Дискреционный (юр.) —предоставленный на усмотрение. — Прим. пер.
Авракотос признает, что его замыслы далеко превосходили все мыслимые пределы терпимости Чака Когана, начальника его регионального отдела. С другой стороны, Чак Коган не был уроженцем Эликиппы.
ГЛАВА 15.
ПЕРВЫЙ ЗАЛП
После возвращения из служебной командировки Док Лонг немедленно приступил к исполнению своего обещания президенту Зие уль-Хаку и борцам за свободу. На этот раз, когда вспыльчивый председатель обратился в ЦРУ с запросом, заместитель директора Джон Макмэхон был исполнен решимости избежать такого же взрыва, какой произошел при встрече Чака Когана с Лонгом предыдущей весной. Во время беседы с Нормом Гарднером, выбранным для этой работы, он четко поставил задачу: любой ценой умиротворить Дока.
Гарднер — один из тех оперативников ЦРУ, которые на самом деле принимали участие в тайной войне. Бывший «зеленый берет», он подписал контракт с Агентством в 1960-х годах и выполнял миссии во Вьетнаме и Лаосе. Впоследствии он проводил операции в Африке и благодаря своему хитроумию стал правой рукой Клэра Джорджа, лучшего специалиста в Агентстве по грязным трюкам. По пути к этой секретнейшей из работ в Секретной службе Гарднер и получил поручение разобраться с Лонгом.
В 1983 году ЦРУ уже имело серьезные неприятности в отношениях с Конгрессом. Когда раскрылись планы подготовки армии «контрас» для свержения сандинистского правительства, демократическое большинство в Конгрессе подняло громкий крик. Именно поэтому в Лэнгли решили сделать Гарднера ответственным сотрудником по связям с этим беспокойным органом государственной власти.
При росте пять футов и четыре дюйма Гарднер создает впечатление маленького мальчика, когда надевает свой синий костюм и роговые очки от «Брукс Бразерс». Он не способен выглядеть грубым, опасным и даже необычным человеком. Но Гарднера легко недооценить.
Первое, что он сделал, когда получил указание от Макмэхона, — положил свой ланч в коричневый бумажный пакет и сел напротив Капитолия. Гарднер относился к палате представителей США как к объекту разведывательной деятельности и хотел понять, как он работает. В течение трех дней он бродил по коридорам, смотрел, читал, беседовал и довольно быстро пришел к выводу, что из 435 членов Конгрессе лишь немногие чего-то значат.
По его мнению, следовало беспокоиться лишь о двух парламентских органах: комиссии по делам разведки, которая была задумана как сторожевой пес для Агентства, и подкомиссии по оборонным ассигнованиям, выделявшей средства для ЦРУ. Вероятно, не более сорока конгрессменов и членов их аппарата имели допуск к брифингам Агентства, и Кларенс Д. Лонг не принадлежал к их числу. Но в сентябре, когда Лонг вызвал Гарднера в свой офис, тот не замедлил явиться и постарался не выказывать удивления перед спектаклем, развернувшимся у него на глазах.
Председатель отхаркивался в свою плевательницу и громко требовал принести ему ботинки. Нервничающий секретарь извиняющимся тоном объяснил, что мистер Лонг только что отправил свою обувь в починку.
— Ну ладно, черт их побери, — заключил председатель. — Как там называется эта ракета?
Ни у кого не нашлось ответа на этот вопрос.
— Ну ладно, черт ее побери. Тогда принесите мой чемоданчик.
Минуту спустя секретарь вернулся и доложил, что председатель оставил свой кейс в машине, которую тоже отправили на ремонт. Пока Док Лонг проклинал своих нерасторопных сотрудников, человек из ЦРУ терпеливо ждал с непроницаемым лицом и гадал, чем все это закончится.