Война Цветов
Шрифт:
И она медленно полетела по направлению головы поезда. Они прошли еще один вагон третьего класса, наполненный причудливыми фигурами и лицами. Интересно, однако, как быстро это входит в привычку – если немного прищуриться, можно почти поверить, что ты снова дома. Многие пассажиры дремали, пока поезд с грохотом катился через залитые дождем луга.
– Куда это мы? – шепотом спросил Тео.
Кочерыжка вернулась назад, к его уху.
– Щельники не успели на поезд, но у них должна быть связь с тем, кто их нанял. Они расскажут, как ты выглядишь, и кто-нибудь будет встречать
– Черт, об этом я не подумал. Но в первый-то класс нам зачем идти? Ты вроде говорила, что там нас сразу заметят, потому мы и сели в задний вагон.
– Если мы туда идем, значит, так надо. Знай шагай и помалкивай.
Тео повиновался.
– Вот куда надо было садиться в самом начале, – сказала Кочерыжка во втором классе. Здесь тоже попадались диковинные типы, но большинство выглядели, как рабочие и служащие в почти человеческом варианте. Некоторые поглядывали на движущуюся по проходу пару, но, кажется, интересовались больше летуницей, чем Тео. – Тут нам было бы в самый раз. Не пришлось бы связываться с мохначами и прочей задиристой шушерой.
– Я знаю, что повторяюсь, но куда мы все-таки идем?
– В спальные купе. Не доходя до ресторана.
– Но ведь это очень дорогие места?
– Да. И там наверняка пусто. Все либо в ресторане, либо в клубном вагоне.
– Не понял.
– Дерева густые, Вильмос, ты кончишь свои вопросы задавать или нет? Заткнись ненадолго, и сам увидишь. – Кочерыжка прошипела это так, что несколько пассажиров второго класса отвлеклись от журналов и разговоров. «Только сцен мне недоставало, – с бьющимся сердцем подумал Тео. – Если меня заметят, то и убить могут. Придется ей довериться». Он продолжал идти, глядя прямо перед собой.
Они ступили на грохочущую площадку между вагонами. Здесь в воздухе чувствовалось что-то вроде озона или жженого сахара – так, наверное, пахнет магия, заставляющая поезд двигаться, догадался Тео.
– Вот теперь и объяснить можно! – сказала, перекрикивая стук колес, Кочерыжка. – Надо заглянуть в чей-нибудь багаж. Добыть тебе новую одежду, чтобы обмануть слежку, когда сойдем на Звездной.
– Разве мы там сойдем?
– Нет, так и будем ехать до самого Города – может, нам заодно написать твое имя на флаге и махать им? Пижма правильно говорит, у него в доме наверняка подсадной есть. Эти, с бледными рожами, знали, на каком ты поезде поедешь – они ждали у нужной платформы и сразу рванули на нее, не найдя тебя после убийства Руфинуса.
Тео покраснел, смущенный собственной недогадливостью.
– Да, правда. А я не подумал.
– Оно и видно. Мы слезем и доедем до Города как-нибудь по-другому – в крайнем случае, пересядем на другой поезд.
– А до тех пор?
– Пойдем чемоданы чистить. Хорошо, если хозяева в баре, а не просто в туалет вышли – короче, быстрее шуровать надо. Тебе бы попроще что-нибудь, без затей. Стой, – она дернула его за ухо, – еще не все. Достань Пижмину ракушку и притворись, будто говоришь. Тогда будет понятно, почему ты болтаешься по проходу.
Тео опять послушался, дивясь разнице между Кочерыжкой и этим идиотом Руфинусом –
– Давай сюда, к стенке, – распорядилась Кочерыжка в конце прохода, между купе и перегородкой с дверью в вагон-ресторан. Тео прислонился к пожарному шлангу и притворился, что поглощен разговором. Синюшный кондуктор с недоразвитыми крылышками, занятый каким-то своим делом, хлопнул дверью и прошел в хвост состава, не задержавшись.
Когда он ушел, Тео двинулся обратно, все еще делая вид, что ведет неотложный разговор. Кочерыжка, жужжавшая впереди, вдруг осадила на месте и стала ему махать. Эльфы смотрели на него из купе, и он заставил себя не бежать, а идти спокойно. Чувствовал он себя при этом ужасно незащищенным. Сесть бы куда-нибудь в уголок и почитать дядину книжку.
– Ты чего? – прошептал он.
Она показала ему на пустое купе. На одной из багажных полок стоял солидной величины чемодан из мерцающей темно-синей ткани.
– А напротив занавески задернуты, так что никто тебя не увидит. Зайди и задерни портьеры со своей стороны.
Он бросил взгляд на закрытое купе напротив, юркнул в пустое и задернул черные занавески.
– Спешить незачем, – прошипела Кочерыжка. – Располагайся как у себя дома, обормотина.
– Тебе легко говорить. – Он кое-как снял чемодан, удивительно тяжелый. – Если здесь кто-то не у себя дома, то это я.
– Ох и нытик же ты, доложу я тебе.
– А ты... тьфу ты, черт. Он заперт.
– Вот гадство. Дай посмотрю. – Она приложилась глазом к чемоданному замку. – Шпильки у тебя нет, конечно?
– Вообще-то я обычно ношу при себе... – Натужная шутка маскировала растущий страх. Того и гляди, владелец чемодана вернется, поднимет крик, сбегутся кондуктора, и его бросят в тюрьму по образцу братьев Гримм, как и предсказывала Кочерыжка. А ночью, когда никто не видит... – Господи! Его ничем больше открыть нельзя?
– Я тебе сто раз говорила, чтобы ты не божился. От этого все кругом чешутся. Погоди, дай подумать.
Тео не сводил глаз с чемодана.
– Что еще может подойти, кроме ключа?
– У меня есть шпилька, – сказал кто-то сзади. Тео дернулся, как ошпаренный, и выронил чемодан. От падения тот открылся, забросав все купе одеждой и туалетными принадлежностями. – О! Я вижу, она вам больше не понадобится.
В дверях стояла девушка, одетая в длинное черное пальто, в черной шляпке на голове. А может, и не девушка, кто этих фей разберет, но выглядела она очень молодо. Белое сердцевидное личико и большие, поразительно фиолетовые глаза, из-под шляпки на лоб выбивается единственный локон, черный как смоль.